Жизнь под перевалом Дятлова

​В окрестностях легендарного перевала Дятлова, на северных границах Свердловской области, там, куда туристы ходят в экспедиции, живут и здравствуют люди, для которых окутанные тайной места – повседневная жизнь. О том, как жители XXI века обходятся без сотовой связи, компьютеров и интернета – в репортаже «УралПолит.Ru».

В окрестностях легендарного перевала Дятлова, на северных границах Свердловской области, там, куда туристы ходят в экспедиции, живут и здравствуют люди, для которых окутанные тайной места – повседневная жизнь. О том, как жители XXI века обходятся без сотовой связи, компьютеров и интернета – в репортаже «УралПолит.Ru».

Вижайское пепелище

«Здесь начинается священная земля манси», – объясняет водитель Андрей, въезжая в ущелье, окруженное скалами. Андрей родом из Серова и любезно согласился дотащить прицеп со снегоходом до Вижая, откуда по снегоходной трассе «Север» мы отправимся на перевал Дятлова. Далеко позади остался Ивдель, поселок Северный и асфальтовая дорога. А на этой воображаемой российско-мансийской границе находится ключик. Вода бьет прямо из-под земли, а русло завалено денежной мелочью.

«Обязательно нужно сделать подношение, чтобы мансийские духи были к нам благосклонны и пропустили через свои земли», – объясняет Андрей и бросает монетку в воду.

Отсюда еще около десяти километров по нечищенной от снега лесной дороге до туристической базы «Вижай». Она расположена в самом центре печально известного поселка Вижай. Того самого, который в августе 2010-го сгорел от лесного пожара.

Тогда здесь жило около 20-ти семей. Огонь полностью уничтожил их дома. В пожаре устояла только железобетонная стела, посвященная ВОВ, и старое кладбище. Местные ивдельские власти воспользовались случаем, чтобы избавиться от отдаленного поселка, с которым вечно возникали проблемы. Еще в начале 90-х здесь сгорела местная колония строгого режима, в которой и работали вижайцы. С тех пор работы не стало. Поэтому после разгула стихии Вижай было решено не восстанавливать. А для стимулирования жителей им раздали по 250 тысяч рублей и обеспечили жильем в северных городах области. Но после того, как ажиотаж переезда в более крупные населенные пункты прошел, вижайцы заскучали по своим родным местам. Они попытались восстановить поселение в виде дачного поселка. Районные власти выступили категорически против. Скандал тогда дошел даже до администрации Путина. Только после этого ивдельским чиновникам пришлось сдаться и пойти навстречу жителям.

Сегодня здесь построено около десятка новых домов. Правда, хозяева в них постоянно не проживают. Вот и в день нашего приезда никого из коренных вижайцев в поселке не было. На своем рабочем месте оказался Виталий Бондарев – владелец туристической базы «Вижай». Турприют также полностью выгорел в 2010-ом. Сейчас Бондарев совместно с активистами Екатеринбургского спелеоклуба заново отстраивает базу. А пока гости «Вижая» могут разместиться в единственном восстановленном домике. Благо зимой отбоя от рыбаков, охотников и снегоходчиков нет. Своих гостей Виталий Бондарев потчует рассказами о таинственных случаях, произошедших с туристами на священной земле манси.

«Несмотря на всю мистику, есть в этих местах что-то, что заставляет людей возвращаться сюда вновь. Вот и жители Вижая пытаются вернуться», – резюмирует Виталий.

Вижайцы возвращаются по сути на пепелище, где бесполезны мобильники, а связь с «большой землей» поддерживается только через спутниковый таксофон. С собой они привозят бензогенераторы и заряженные в городе автомобильные аккумуляторы.

Восстанавливающийся Вижай на берегу реки Лозьва является тем, что городские жители называют «краем географии». Здесь оставляют свои автомобили охотники и многочисленные туристы. Отсюда начинается маршрут на знаменитый перевал Дятлова.

«Не поите манси»

Выезжающих с Вижая на перевал Дятлова туристов Виталий Бондарев провожает напутствием: «Не поите манси. При встрече они будут просить у вас водки. Если у вас есть с собой алкоголь, ни в коем случае не давайте! Манси спиваются и вымирают».

Мансийский поселок Ушма находится почти на середине пути от Вижая до перевала Дятлова. 60 километров между населенными пунктами связывает лесовозная дорога – непроходимая летом для стандартных автомобилей, зимой она превращается в скоростную трассу для снегоходов.

«Расстояние и время измеряются здесь иначе, не так, как на «большой земле», – объясняет по пути наш гид, руководитель проекта по созданию снегоходной трассы «Север» Константин Кузнецов. – Многое зависит от количества снега, состояния рек. Здесь в порядке вещей, когда человек уходит в тайгу на охоту, а возвращается спустя полгода».

Манси стали проживать в Ушме совсем недавно. До их прихода здесь находилась колония-поселение УралЛАГа. Это было чуть ли не единственное учреждение советской системы наказания, в котором заключенные жили безконвойно. Просто бежать было некуда – всюду тайга. За всю историю ушминской колонии не было зарегистрировано ни одного побега.

Сейчас о бурлившей здесь когда-то лагерной жизни напоминают остатки бараков да вырезанный из пеньков указатель «Ушма», встречающий путников на въезде. Возродить поселок попытался Эдуард Россель. В 2006 году здесь возвели первые дома для мансийцев-погорельцев из селения Юрта Анямова. Затем, когда в огненном 2010-ом пожар уничтожил находящееся в восьми километрах от Ушмы поселение манси, Тресколье, по распоряжению Александра Мишарина, руководившего в то время Свердловской областью, в Ушме достроили еще несколько домов.

Сегодня странный мансийский поселок Ушма представляет из себя около десятка жилых домов, стоящих вперемешку с покосившимися срубами, оставшимися от колонии, и традиционные «избушки на курьих ножках» по обеим берегам Лозьвы. В отличие от стандартных пейзажей российской глубинки, в Ушме нет заборов и огородов. Манси не занимаются сельским хозяйством, а живут исключительно за счет охоты. Вот и сейчас большинство жителей, включая всех мужчин, ушли на промысел. За главного в поселке осталась Альбина Анямова. В своем скромном домике она принимает гостей.

«За невестами в ХМАО»

Раньше женщина наравне с другими охотниками била зверя. Добывала соболей, белок, хорьков и даже лосей. «Отсюда далеко за зверем ходить. А здесь зверя нет. Лес поселенцы вырубили и зверя не осталось. Да и здоровье у меня уже не то», – объясняет Анямова.

Туристам она с гордостью демонстрирует свое раритетное ружье.

– Это какой, 32-ой калибр?!, – изумляются городские мужчины.

– 32-ой, ага. Только патроны сейчас стали застревать. В леспромхозе нам раньше ружья выдавали. 30 лет оно у меня, – щелкает затвором женщина .

Раньше свердловские манси помимо охоты жили за счет крупных стад оленей. Но в 90-е годы в этих местах появилось много волчих стай. Те олени, которых не задрали волки, ушли из этих мест с дикими стадами. И хотя с тех пор поголовье волков значительно уменьшилось, коренные жители Свердловской области все еще занимаются только охотой и рыбалкой.

Альбина Анямова в последний раз была на охоте 10 лет назад. Сейчас она большую часть временя проводит дома и обрабатывает звериные шкурки, которые приносят ей соседи. Часть пушнины идет на изготовление унтов. Как и в старину, для шитья женщина использует большие трехгранные иглы.

«Если шкурки выделаны как надо, то на одну пару два дня уходит, – объясняет Альбина Анямова, демонстрируя унты собственного изготовления. – Покупай своей женщине. По снегу будет ходить. В самый сильный мороз не замерзнет. За пять тыщ – бери. Или дорого?».

В Ивделе уже несколько лет работает «Общество по выживанию и социально-экономическому развитию народа манси». При организации работает фактория по приемке дичи, шкур и ягод. Но общественникам манси не очень доверяют. Главным источником недоверия является то, что руководят обществом славяне.

Несмотря на то, что жизнь манси неразрывно связана с лесом, каждый из них как минимум дважды в год наведывается в город Ивдель. Там они сдают шкурки, продают мясо, получают пенсию и закупаются всем необходимым. Если позволяют реки, то на лодках они спускаются до Вижая вплавь, а оттуда на попутке – в Ивдель. Зимой – на снегоходах. Таким же способом в случае серьезной болезни им приходится добираться и до врачей.

Для экстренных случаев свердловские власти установили в поселке на каждом берегу Лозьвы по спутниковому таксофону. Правда, по словам местных жителей, связь уже почти два месяца не работает.

«В прошлом году такая же беда была. Рабочие приехали чинить эти таксофоны, так пропьянствовали дольше, чем делали. Они сюда постоянно пьянствовать ездят», – жалуется Альбина Александровна.

Из-за невозможности связаться с врачами мансийцам накануне нашего приезда пришлось увозить на снегоходе заболевшего жителя Тресколья. Врачи и сами наведываются в Ушму раз в год. Здесь они проводят полноценные медосмотры жителей. Однако манси продолжают вымирать.

«Раньше в семьях было по пять детей. Даже до девяти доходило. Нынче такого нет. Мужчин почти не осталось, – объясняет Анямова. – Сейчас в Ушме живет человек 25–30». Всего в Свердловской области осталось около 160 коренных манси.

Альбина Александровна недолюбливает туристов из-за того, что те делятся с мужчинами-манси спиртным. Раньше, когда вогулы (так в древности русские называли манси) жили в Тресколье, туристы не были частыми гостями. После переезда в Ушму манси стали жить вблизи популярного маршрута на перевал Дятлова.

Единственный в деревне мужчина, которого удалось застать – 27-летний Паша. Он вернулся в Ушму, оставив в 30 километрах от деревни товарища со снегоходом. Мужчины подстрелили оленя, но на обратном пути у «Бурана» закончился бензин, поэтому Паша отправился на поиски топлива.

Свое имя он произносит на восточный манер – ПашЯ. «Мне скоро исполнится 27, – гордо заявляет он. – После этого сразу поеду в город получать военный билет и учиться пойду, на водителя. А как отучусь, так невесту буду искать. Здесь, в Ушме, невест нет. За ними далеко ехать надо».

«Женщин у нас много, да мы все родственники, – уточняет Альбина Анямова. – А за невестами в ХМАО надо ехать». К слову, в деревне совсем нет детей школьного возраста. Большинство из них находится в серовском доме-интернате. Там, вдали от семьи, они получают образование и знакомятся с укладом городской жизни. Домой они приезжают только на летние каникулы.

«Хотелось бы обратить внимание свердловских властей на судьбу мансийских поселений. Чтобы было больше заботы о них, даже по мелочам. Чтобы те же таксофоны были рабочими. Тогда манси могли бы оперативно связываться с врачами, вызывать помощь. Существует программа помощи коренным малочисленным народам. Но сегодня не у каждой мансийской семьи есть снегоход для передвижения по лесу, занятия охотой. Программа до конца так и не выполнена», – подводит итог путешественник Константин Кузнецов.

На прощанье он обещает ушминцам рассказать о сломанных таксофонах уполномоченному по правам человека в Свердловской области Татьяне Мерзляковой, опекающей манси. Снегоходчики уезжают из Ушмы на перевал Дятлова.