«У Путина нет чувства опасности». Московский экономист – об историческом тупике, крымских потерях и штурме оппозиции

Владислав Иноземцев в Екатеринбурге ответил на вопросы «УралПолит.Ru»

Экономист и политик Владислав Иноземцев, писавший программу Михаилу Прохорову и участвовавший в выборах в Омске, известный своими громкими и острыми высказываниями о современных отношениях России с миром, сегодня приехал в Екатеринбург. Предполагалась, что беседа со студентами УрФУ будет посвящена модернизации, начавшейся в 2008 году, и в начале встречи Иноземцев специально уточнил, что приехал выступить не как политик, а как экономист. Тем не менее, после вопроса «УралПолит.Ru» Иноземцев рассказал о Путине, а острых тем хватило: от нефтяной зависимости до будущего оппозиции.

Про модернизацию

Модернизация – это экономическое и политическое приобщение определенного общества к тем образцам, которые присущи успешным странам. Модернизация всегда требует стратегии, нельзя идти вперед, не понимая, куда ты идешь. Это управляемый процесс приближения к современности. Это всегда испытание. Задача модернизаций – это конец всех модернизаций.

Про историю России

В России последние триста лет модернизация идет непрерывно, но никуда не выводит. Она захлебнулась в начале 19 века. Реформы Александра Второго зашли в тупик в начале 20 века. Большевики, Горбачев по время перестройки, Медведев – итога нет. Мы не стали нормальной страной, не вписались в тренды. Задача для России – найти свой путь.

Про Медведева

В 2008 году Медведев объявил курс на модернизацию, основным направлением был назван экономический прорыв. Я отношусь к Дмитрию Анатольевичу с большим уважением, поэтому сама идея казалась правильной. Сегодня, спустя пять лет, можно сказать, что ее не случилось. Пришло время начинать думать, почему, и какие у нас шансы на будущее.

Про российский менталитет

Модернизация всегда проходит в тяжелой экономической ситуации. Страны оказываются в глубоком историческом тупике. Важнейшим элементом начала модернизации является ситуация, в которой страшно обернуться назад. В России противоположный набор фактов. На протяжении десятилетий Советский Союз был успешным государством. Менталитет России отягощен тем, что у нас была великая страна, и сейчас мы с трудом можем избежать желания вернуться к прошлому. Мы не можем его забыть. У нас нет образа будущего, этот момент радикально снижает мотивацию, и преодолеть его невозможно.

Про Сколково и нанотехнологии

В мире нет ничего проще, чем брать технологические решения. Зачем в Сколково придумывать новое? Главная задача – хорошо научиться делать то, что умеет большинство. Возьмите тот же третий айфон, скопируйте и продавайте в страны третьего мира. Когда мы говорим, что нужны свои технологии, это глубокая ошибка. США перенесли свое производство в Китай после того, как они сами были крупнейшими производителями всего. А мы никогда не были. Нужно как можно больше использовать внешние факторы.

Про импортозамещение

Освободившиеся страны всегда начинали искать пути. По сути есть два основных: либо импортозамещение, либо выход на мировой рынок. Импортозамещение казалось простой задачей, но попытки его наладить провалились везде. Удача сопутствовала только тем, кто сумел не замкнуться и выйти. В Японии государство помогало компаниям конкурировать на мировом рынке. В России государство готово поддерживать «АвтоВАЗ», чтобы он мог конкурировать на российском рынке. Мы не пытаемся продвинуть его на мировой уровень. Только выходя на мировой рынок компании получают возможность сбыта.

Про цены

Модернизация – это повышение эффективности при постоянном снижении цен. У нас все идет на повышение цены. Автомат Калашникова стал стоить в 11 раз дороже. Цены на газ, ЖКХ быстро растут. В России бензин стоит в десять раз дороже, чем в 90-е.

Про нефть

Нефть наполняет госбюджет, обеспечивает объем государственных доходов, это позволяет компаниям увеличивать цены, но не заботиться об улучшении эффективности. Посмотрите, мы работаем в условиях бесконечного притока денег в систему. Как изменить это, я не представляю. Нефтяное проклятие возникает в том случае, когда сырье «падает» на страну в условиях, когда страна еще не совсем состоялась. Когда это приходит на нормальную экономическую базу, ничего не происходит.

Про иностранцев

Система управления должна всегда строиться с учетом политической системы. В большинстве случаев, когда страны начинали модернизацию, появлялись менеджеры из-за рубежа. И когда мы не даем работать людям с двойным гражданством и даже с видом на жительство, мы идем против всех норм. Россия становится все более оторванной от мира, мы создаем все больше проблем для притока людей на госслужбу.

Про геополитику

По разным причинам у нас есть крайне странное отношение к пространству. Мы создаем Евразийский союз, куда входят Казахстан и Белоруссия, Армения. Возникает очень много вопросов, насколько это укладывается в парадигму осовременивания России. В современной экономике все центры развития сдвинулись к берегам океана. Мы же пытаемся уйти в самые глубины континента, где нет путей, нет ресурсов. И то, куда мы сейчас идем, кажется мне очень опасным. Нужно развивать Владивосток, Калининград или ориентироваться на Черное море, но мы не хотим этого делать по политическим обстоятельствам.

Про оптимизм

Вся история показывает, что модернизацию может начать любая страна, с какого бы уровня она ни стартовала. Страна может не модернизироваться десятки лет, может очень долго отступать, но если вы хотите собраться, это можно сделать на любом моменте. Давайте будет оптимистами, потому что нет ничего невозможного.

Про оппозицию

Политический режим не хочет создания критической массы. Советский Союз распался потому, что там было много людей, которые не могли достичь своей цели в той системе, и тогда самые разные из них объединились. Сейчас индивидуальный выход есть – можно уехать из страны. Мы за пять лет потеряем то количество людей, которых получили благодаря Крыму. Нет коллективного действия – система будет вечной. Нет котла, в котором будет накипать пар. Протесты 2011 года не могли во что-то вылиться. Они понимают, что лучше собрать вещи и уехать, потому что идти на штурм никто не будет.

Про отношения с соседями

Я не вижу сегодня, что Россия может распасться. Никто не будет отхватывать у нас половину Сибири, она даром не нужна, это никому не нужно. Когда мы поворачиваемся к Китаю, это вызывает удивление. Я не понимаю, что можно найти в сотрудничестве с ними. Им нужен сырьевой поставщик. Европа плюс Россия –вот самая мощность. Если Европа хочет вернуть мощь, она должна объединиться с Россией. Мир нам не угрожает, мы никому не опасны.

* Вопросы «УралПолит.Ru»:

Владислав Леонидович, вы сказали о том, что Россия скатывается в СССР, потому что там ей комфортнее. А может ли дойти до того, что Советский Союз вернется в том самом виде, с «железным занавесом» и прочими «радостями», каким он был 70 лет назад?

Возврат в советские времени не 70-летней давности, а 70-х годов возможен. По мере того, как проблемы будут расти, желание нашей политической элиты восстановить многое из того, что было тогда будет приходить. Это будет гораздо более лукавое общество. Попытки могут быть. Далеко могут пойти и в запрете на выезд, я этого не исключаю. Это закончится плохо.

Вы отметили, что Владимир Владимирович Путин – демиург и не слушает чужих мнений. В то же время для модернизации нужна какая-то критическая точка в экономике. Может ли процесс модернизации при достижении этого порога начаться во время правления Путина?

Путин как политик менял направления во внешней политике много раз: он был другом Буша, врагом Буша, потом метнулся в сторону Китая. В политике он очень четко чувствует ситуацию, переиграть его невозможно. Что касается экономики, кажется, что Владимир Владимирович воспринимает ее как вторичный момент, в котором всегда все будет хорошо. Успехи его правления были настолько впечатляющими, что все проблемы прошли мимо. У человека нет чувства опасности. Мы не видели ни разу, чтобы он реагировал на экономические вызовы. Но я думаю, что будет сопротивляться до последнего.