О том, почему дальше разговоров дело не идет, о том, почему такие корректировки не изменят ситуации и выполняет ли фильтр свою цель рассказал в интервью «УралПолит.Ru» политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин.
Сегодня в Москве должен собраться экспертный совет при ЦИК, на котором планируется обсудить корректировку выборного законодательства. Насколько известно, речь идет о ряде изменений, из которых наиболее заметной должна стать корректировка верхнего уровня муниципального фильтра на губернаторских выборах – до 5%. На такое снижение готовы пойти ЛДПР и «Единая Россия», но их коллеги по парламенту из КПРФ и СР уверены, что фильтр нужно отменять полностью. Разговоры об этом идут ежегодно, но до серьезной корректировки дело не доходит. О том, почему дальше разговоров дело не идет, о том, почему такие корректировки не изменят ситуации и выполняет ли фильтр свою цель рассказал в интервью «УралПолит.Ru» политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин.
– Сегодня в ЦИК должны обсудить корректировку выборного законодательства, в том числе о снижении муниципального фильтра на губернаторских выборах до 5%. На ваш взгляд, облегчит ли это жизнь для партий и кандидатов или разница между 5% и 7% и 10% не так уж велика?
– Когда мы обсуждаем нормативную базу, очень важно иметь в виду контекст – не только сами нормы, но и правоприменительную практику. Лет пять назад снижение максимальной планки муниципального фильтра с 10% до 5% можно было считать не кардинальным, но значимым шагом по повышению конкурентности выборов. Сейчас это не значит ничего по одной простой причине: власть все меньше обращает внимания на правила, которые она же установила и все больше руководствуется принципом политической целесообразности здесь и сейчас. Яркий пример – с подписями на московских выборах. Барьеры были сверхжесткие, часть оппозиционеров смогла их преодолеть – власть этого не ожидала, в итоге она стала нарушать установленные ей же правила, она не признавала подписи даже те, обладатели которых были готовы прийти в избирком и подтвердить, что это именно они их поставили. В таком случае снижение муниципального фильтра фактически не играет никакой роли. Ведь есть вторая ограничивающая норма о том, что подписи нужно собрать не менее, чем на трех четвертях территорий и даже если снизить не до 5% а до 0,5%, власть сможет собрать абсолютно все подписи на 30% территории и оппозиция не сможет зарегистрироваться, сколько бы подписей она не собрала. А если говорить конкретно о муниципальном фильтре, нужно его не снижать, а просто приравнять муниципальных депутатов к рядовому гражданину и разрешить ему подписываться за неограниченное число кандидатов. Думаю, что это бы значительно повысило конкурентность выборов.
– Практически после каждой избирательной кампании заходит разговор о том, что эту часть законодательства стоит либерализовать, но по факту этого не происходит? Почему так и насколько велики шансы сейчас снизить планку?
– Просто есть установка на сохранение любыми способами статус кво, поэтому кардинальные изменения не возможны, а технические – не меняют ситуацию. Сейчас даже если власть пойдет на какие-то изменения среднего порядка, то есть опасение, что она одной рукой будет либерализовывать, а другой рукой – закручивать гайки. Яркий пример – концепция, предложенная ЦИК, куда, кстати, входит и снижение муниципального фильтра, – отказ от досрочного голосования. Вроде бы мера разумная, при «досрочке» происходит значительная часть нарушений в регионах, где есть жесткая вертикаль власти. И тут же ЦИК заявляет, что надо расширять практику голосования на цифровых участках. Получается, что тот административный ресурс, который был при «досрочке», просто уйдет в интернет. Если посмотреть данные по голосованию в Москве на цифровых участках, по тому, как голосовали на этих же участках избиратели офлайн, там разница большая и по явке и по поданным голосам. Те кто голосовал онлайн отдавали голоса за представителя власти и именно из-за голосов, поданных по интернету, проиграл независимый кандидат, которому не хватило несколько десятков голосов. Здесь нужно смотреть на контекст – на то, что власть предлагает в комплексе. По большому счету, ничего не изменится. Власть чувствует, что есть напряжение и она старается стравить немного пар за счет обсуждения, как у психолога – «беспокоит проблема, давайте поговорим о ней». А если делать что-то и будут, то по принципу «шаг вперед, два шага назад».
– Один из аргументов, который озвучивается сторонниками фильтра – кандидат глубже погружается в муниципальную проблематику, когда собирает подписи. Семь лет этот фильтр работает – на ваш взгляд, подтверждается это или нет?
– Сбор подписей абсолютно превращается в простую технологию, выражаясь языком силовиков, это легендирование норм. Реальная цель одна, она маскируется другими, гораздо более благозвучными целями. Сбор подписей почти никакого отношения к вниканию в муниципальную проблематику не имеет, много было случаев, когда кандидат, чуждый для региона или муниципалитета, но поддерживаемый властью, без проблем получал эти подписи, даже не появляясь в этих территориях.
– На губернаторских выборах в этом году в среднем было от трех до пяти участников. Отмена фильтра, вероятно, приведет к росту числа кандидатов – полезно ли это для выборов, нужно ли для развития реальной конкуренции?
– Не надо гнаться за количеством. Нужен рост числа кандидатов, которые не играют роль оппозиции, а которые реально представляют оппозицию. Оппозиция – это та политическая сила, которая хочет получить власть и нести за это ответственность. Российская системная оппозиция не хочет получить власть, она хочет расширить свой миноритарный пакет максимум до 49%, 50% ей уже не нужно особо. Поэтому, увеличение числа кандидатов нужно, но это должны быть реальные оппозиционеры, которые хотят получить власть и нести ответственность, у которых есть реальная программа каких-то изменений, а не просто имитация и болтология.
– Про фильтр говорили еще, что он должен стимулировать партии более активно работать на местах, увеличивать число своих депутатов в местных думах. Произошло это или тоже это направление тоже не оправдалось?
– Это направление абсолютно не оправдалось. Мы видим, что региональное число представителей партии осталось тем же самым. КПРФ как имела разветвленную структуру региональных и местных отделений, она и имеет, ЛДПР как опиралась на федеральный ресурс, так и опирается, на что опирается СР вообще не понятно – прыгает с кочки на кочку. Это абсолютно не работает. А там, где вдруг появляются отделения каких-то партий, то, как правило, это не партия приходит в муниципалитет, а местные элиты приезжают в Москву и покупают партийный бренд в своих целях.
– Все-таки принцип фильтра – это фильтр для маргинальных кандидатов, механизм управлением общей кампанией или мертворожденный проект, который так и не показал свою эффективность?
– Реальная задача фильтра заключалась в том, чтобы отсекать не маргинальных кандидатов, а неудобных для власти. Эту задачу он выполняет великолепно, причем в меняющейся политической реальности – и в реальности 2013-2014 годов, в реальности 2015-2016 годов, так и в реальности 2018-2019 годов. Это три разные политические реальности, а муниципальный фильтр продолжает выполнять свою задачу. Поэтому, ту реальную задачу, для которой он на самом деле вводился в 2012 году, он великолепно выполняет. Другое дело, что эта задача к реальным задачам никакого отношения не имеет.
Фотографии Евгения Поторочина и Виктора Вытольского
© Сергей Табаринцев-Романов
Вы можете поделиться новостью в соцсетях