О том, кто сменил «рассерженных горожан», почему власти проигрывают в технологиях управления толпой и о сценариях развития протеста в интервью «УралПолит.Ru» рассказал известный тележурналист, автор и ведущий «Агитации и пропаганды», автор документальных фильмов об оппозиции Константин Семин.
После того, как Алексей Навальный презентовал расследование о коррупции в отношении Дмитрия Медведева, и не получил ответов от власти, он и его сторонники решили вывести людей на улицы. Во многом это удалось и проба сил прошла успешно: почти в сотне городов по всей стране состоялись митинги, в том числе несогласованные, которые состоялись вопреки воле местных властей. Наблюдатели фиксируют качественные изменения и в составе участников и в технологиях управления процессом и в методах мобилизации сторонников. О том, кто сменил «рассерженных горожан», почему власти проигрывают в технологиях управления толпой и о сценариях развития протеста в интервью «УралПолит.Ru» рассказал известный тележурналист, автор и ведущий «Агитации и пропаганды», автор документальных фильмов об оппозиции Константин Семин.
Итак, состоялись массовые акции протеста, на которые Навальный пригласил в почти сотне городов по стране, большая часть, несогласованные. Как вы оцените, то, что происходило с точки зрения мобилизации протестного ресурса, технологий?
Я думаю, что это является отражением нескольких тенденций. Во-первых, то, что пришло большое число молодых, зачастую, школьного возраста, людей, говорит о том, что выросло поколение непуганых. И это поколение будет вступать в свои права, оно будет взрослеть и, даже по сравнению с теми протестными акциями, которые происходили в 2012 году и чуть раньше, мы увидели качественно совсем новое движение. Этих людей воспитала уже не постсоветская действительность, уже не ельцинщина, уже не ранние 2000-е. Это дети окрепшего и заматеревшего нашего современного капитализма. Они являются плотью от его плоти, их сознание – это сознание, которые было заложено им на протяжение всех последних, по крайней мере, 10 лет. Соответственно, за что мы боролись, на то, в конечном счете, и напоремся. Этим людям бесполезно объяснять что-то о любви к отечеству, рассказывать о патриотизме , они достаточно просто и прямолинейно мыслят. Если они видят, что наш капитализм слаб, ущербен и не способен обеспечить им пространство для карьерного роста, иногда просто для личного обогащения, то они так же как и их сверстники, положим, на Украине, в какой-то момент будут готовы смести этот капитализм. И чем дальше в лес, тем меньше они будут бояться последствий, репрессий, карательных мероприятий. А сам по себе наш капитализм, та система, которая была выстроена в 90-е, эволюционировала в 2000-е, она молодеть не будет, она будет дряхлеть, разрушаться и ветшать. Поэтому, в том, что мы увидели в Москве, необходимо, в первую очередь, видеть некий смотр сил, пробный шар и заявочную акцию.
Можно ли сказать, что в этом контексте, Навальный вывел много людей на улицы, достаточно для вот этих целей?
Этих людей гораздо больше, чем те несколько десятков тысяч, которые вышли в Москве и Санкт-Петербурге. Они взрослеют, через два года им будет не 15, а 17 лет, не 17, а 19. Все те, кто не пришел, они просто наблюдали, они придут в следующий раз, когда ситуация в экономике станет еще хуже, когда власть будет еще беспомощнее, когда дряхлый и неповоротливый, наш домашний капитализм под давлением агрессивного и прожорливого капитализма внутреннего будет допускать все больше ошибок, будет все большему количеству проблем и диспропорций позволять выходить на поверхность. Поэтому, я считаю, что в том, что случилось, нужно видеть не какую-то руку Запада, хотя совершенно точно, в этом кто-нибудь да участвовал, но, в первую очередь, могильщиков себе наш капитализм растит сам. И вот они впервые явились для того, чтобы заявить о себе. Я считаю, что это очень тревожное обстоятельство для страны, потому что когда запас прочности, нефтяной и идеологической, будет исчерпан, очень остро встанет вопрос о том, есть ли в стране какая-то другая сила, которая способна не допустить перезагрузки капиталистической матрицы силами такого безумного, одержимого молодняка. И скорее всего, одной из таких сил будут радикальные националисты, точно такие же молодые ребята, которых очень много, которых ничуть не меньше, чем либералов, а зачастую это взаимопроникающие группы, переплетающиеся. И точно так же, как на Украине, нельзя будет разделить, кто из них за свидомость, а кто за безоблачное рыночное будущее. А у пассивного молчаливого трудящегося просоветски настроенного большинства, по-прежнему, своего голоса нет, своего влияния на события это большинство не оказывает. И самый тревожный вывод заключается в том, что если несущие конструкции системы пошатнутся, то это большинство, также, как и на Украине, может оказаться в положении простого наблюдателя. Государство, раздираемое изнутри противоречиями между группами капитала и элитными группами, будет трещать по швам, никакая репрессивная сила не сдержит этот процесс, а интересы большинства не будут представлены совсем. И кто-нибудь, в очередной раз, это большинство, как быка за кольцо в носу, возьмет и поведет в следующее стойло.
Много раз Вы сравнивали ситуацию с украинской, и тут хотел бы обратить внимание на такой момент – в ряде случаев, во всяком случае в Екатеринбурге точно, в определенный момент толпа начала скакать с кричалками «Кто не скачет, тот медведь», до боли напоминая те события – это чья-то провокация, наличие специалистов по управлению толпой, либо это оказалось такое единение с украинскими «евроинтеграторами с Майдана»?
Это, если не ошибаюсь, было на площади возле Ельцин-центра?
Да, рядом с ним.
То, что они скакали и то, что это так похоже на Украину, в первую очередь говорит о том, что по-крупному, мы ничем от Украины не отличаемся. Мы инфицированы той же самой болезнью, которой инфицирована незалежная самостоятельная Украина. Мы такое же слабое капиталистическое государство, где в кризисных ситуациях капитал прибегает к самым простым и жестоким способам, чтобы защитить свои интересы. Деградация образования идет точно по такой же траектории. Чем отличается Музей Ельцина, от какого-нибудь украинского музея Мазепы или Бандеры. Это всего лишь укрепление национальной псевдосамобытности, построенной на отрицании советского прошлого. Для чего нужно отрицать советское прошлое – для того, чтобы ни за что никогда никто не попытался вернуть, условный Норильский никель народу. Все.
Многие обратили внимание на такой парадокс: все соцсети вчера были практически непрерывной лентой трансляции, онлайн Навального собрал миллионы просмотров. При этом, на центральном телевидении, в лентах основных информагентств и даже в топ-Яндекс не было об этом ничего – протест окончательно захватил соцсети как канал трансляции смыслов, собственной пропаганды и продвижения, а госСМИ остаются в некой параллельной реальности?
Конечно. Это точно такое же противоречие, как и другие противоречия, о которых мы говорили. Это противоречие будет усугубляться, противоречие между тем, что ты видишь по телевизору и тем, что ты видишь за окном, противоречие между миром молодых, как они называют себя, «креативных и мобильных», и миром кондовой и неповоротливой пропаганды. Конечно, это противоречие будет нарастать, вопрос в том, как оно будет разрешено. Существует несколько сценариев.
Какие?
Наш капитал пытается отыскать какую-то платформу для того, чтобы сторговаться с иностранцами, с западным капиталом, более мощным, более сильным, частью которого наши домашние капиталисты хотели стать. Теперь они пытаются подобрать хоть какую-то почву для восстановления разрушенного Крымом и Донбассом консенсуса. Этой почвой может быть единая антикитайская позиция, заключение мирного соглашения с Японией, например, в ущерб Китаю. Такие идеи наша либеральная публика глубоко в душе вынашивает, это ни для кого не секрет. И приход к власти в США совершенно реакционных околофашистских сил, связанных с ВПК говорит о том, что такое предложение со стороны нашего компрадорского буржуазного класса может быть принято, потому что для США угроза Китая, на долю которого приходится значительная часть мирового ВВП, сопоставимая с американским, для американского капитала гораздо более реальная и ощутимая, чем противостояние с Россией, инфраструктурная, интеллектуальная и цивилизационная слабость которой для американских и натовских аналитиков совершенно очевидна. Если такой компромисс будут заключен, то западный капитал может дать добро на установление здесь у нас некоего латиноамериканского режима, который всю эту публику, марширующую под идеалистическими детскими возвышенными лозунгами, веником загонит под ковер, и на это закроют глаза, как, например, в 1993 году закрыли глаза на расстрел Ельциным парламента, потому что Ельцин был нужнее, чем парламент. Тем не менее, опыт подобных соглашений показывает, что американцы, империалисты всегда своих домашних Норьег сдают, рано или поздно, везут их в Гаагу или в тюрьму в Майами. Так что любые гарантии будут временными и вся головная боль, которую западный мир испытал с Россией после 2000-х годов, забыться не может, они будут использовать любой способ, чтобы эти противоречия обратить против своих контрагентов в Москве, даже если с этими контрагентами удастся о чем-то договориться. Но это менее вероятный сценарий.
Какой же более реалистичный?
Я думаю, скорее всего, будет наоборот, и эта молодая энергия, которую мы сейчас в первом приближении увидели на площадях, она будет как снежный ком накручиваться и вступит, в конце концов, в противоборство с той самой заготовленной репрессивной упряжью, которую попытаются на нее, на эту молодую публику, набросить. Но, повторюсь, это уже не та генерация людей, не те, кто застал одной ногой Советский Союз, это не 30-летние, это даже не 27-летние ребята, это другие товарищи, которым не нравится перспектива прожить следующие 10 лет с таким же отсутствием пространства для роста. Любой траве нужно, чтобы хоть на 15 сантиметров можно было расправиться, выпрямить стебли. Если этого пространства над собой чувствовать не будут, если будет усугубляться и без того взрывоопасная экономическая ситуация в стране, связанная с деградацией нашей промышленности и образования, то я не исключаю, что «замести под ковер» их уже никому не удастся. И тогда возможны самые разные сценарии, и опять же, для нас самым тревожным является то, что ни в одном из этих сценариев мнение большинства никто не собирается учитывать. Это то, о чем, я считаю, всем следует обеспокоиться.
Митинги раньше были достаточно стихийными, на этот раз Леонид Волков вел трансляцию и в режиме онлайн фактически управлял митингами по всей стране, по сигналу из центра группы митингующих блокировали полицию, автозаки и т. д., выполняли активные действия – технологии по управлению этим ресурсом становятся более эффективными?
Я против того, чтобы мы смотрели на это как на результат каких-то манипуляций руками исключительно извне. Большинство этих технологий имеет вполне прозрачное и понятное происхождение. Это в принципе технология управления аудиторией, мобилизацией масс, на которых строится вся интернет-реальность. Они не разработаны специфически для свержения режимов, они являются частью научно-технического прогресса в той степени, в какой мы это можем называть прогрессом. И та аудитория которая быстренько мобилизуется у полицейских участков, очень хорошо этими инструментами пользуется. Демонстрируя этим то, что противостоящий лагерь, те, кто призван «запрещать и не пущать», пользуется этими же инструментами хуже. Почему? Потому что эти инструменты разработаны, придуманы, с экономической точкой зрения, не нашим государством, не нашими научными центрами, мы ничего в этом смысле сюда не привнесли. Мы полностью зависим, как и в области просто электронной пропаганды, полностью зависим от иностранных технологий. Получается, что крупные СМИ освещают происходящее, опираясь на западные технологии, оперируя западными идеалами, а эти ребята используют те же самые технологии, но чуть более умело. В конечном счете , я думаю, что те, кто моложе, окажутся с эволюционной, физиологической точки зрение расторопнее. Догнать и перегнать их не получится.
Я сравниваю то, что происходит с зонтичными протестами в Гонконге, которые погасли достаточно быстро, хотя это тревожная для Китая ситуация была. Обратите внимание, как работало там китайское государство. Я не хочу сказать, что Китай образец для подражания и какой-то идеал, но в Китае существует собственная высокотехнологичная промышленность и IT-промышленность. У них есть собственные социальные сети , созданные в своем собственном сегменте глобальной сети. Эти сети объединяют сотни миллионов людей и в этом случае контроль принадлежит тем, кто производит эти технологии, то есть государству. Поэтому, разобраться с горсткой очарованных западной версией капитализма студентов из Гонконга было, в общем, не так трудно, хотя и там ситуация до конца не разрешена. А в нашем случае, запретить интернет – это значит вызвать еще большее недовольство. А чем, можно заместить Твиттер или Фейсбук?. Ничего для этого не сделано. Ведь все научные, а это, в первую очередь, наука и технологии, пусть даже прикладная наука и прикладные технологии, это требует развития высокотехнологичного сектора в экономике. Но все это развалено и предложить здесь абсолютно нечего. Поэтому, это игра на чужом поле, чужим мячом и в собственные ворота.
Тем не менее, технологии в целом, известны и понятны – это не тот случай, когда «предупрежден, значит вооружен»?
Я первым рассказывал, как были организованы Твиттер-протесты в Кишиневе в 2009 году, о Твиттере тогда у нас никто не слышал. Но с тех пор по факту, ничего не изменилось. Сразу после того, как толпа сожгла здание парламента в Кишиневе, Твиттерами обзавелся весь состав нашего правительства, включая человека, против которого наши твиттерные бузотеры накануне митинговали. Поэтому, если мы являемся вторичной производной, второстепенной, второсортной от западного капиталистического уклада, если мы питаемся объедками и используем только те средства коммуникации, которые нам достаются с барского стола, то абсурдно возмущаться, что эти средства попадают к молодежи, и молодежь ими пользуется. Пользуется, конечно, а вы одновременно с этим, уничтожаете остатки доверия к телевидению, которое со времен Левитана было важнейшей мобилизационной силой, главным источником знаний для широких масс населения, главным мобилизатором, наравне с радио. А если тем, чем заполнено телевидение сегодня, доверие к радиоприемнику и телевизору будет убито окончательно, конечно люди перейдут на другие источники информации. Спуститесь в метро, посмотрите сколько с вами в одном вагоне гаджетов едет, это все потребители информации. И рано или поздно, это противоречие долбанет по лбу. Здесь бессмысленно пенять на людей, которые придумали Твиттер или на Госдеп, который за это заплатил. Он, конечно, заплатил, и правильно сделал, потому что они хотят нас сожрать. А если мы не хотим быть сожранными, то почему мы позволяем себя жрать?
Навальный все действия позиционирует с прицелом на выборы президента. Какое развитие событий, сценарии можно спрогнозировать – будет ли власть реагировать, закручивать гайки, выстраивать диалог, заниматься внутренней политикой с молодежью, что-то еще?
Мы увидели, что были первые задержанные – и тут же заявления из западных столиц: отпустить. Как тут будешь договариваться? Либо полностью рвать последние ниточки надежды на какой-то компромисс. А это что означает? Что останешься один на один. А как ты будешь с совершенно компрадорским окружением, с разрушающейся экономикой без внешних вливаний, когда все по-прежнему сидят в оффшорах, что-то делать? Ты будешь обречен дальше за забором медленно гнить, разлагаться и ждать своего мужика с топором, которому надоест бесконечная безработица и произвол олигархии, либо что-то менять внутри. Мне кажется, что никто ничего внутри менять не собирается, да и не способен уже. Это сословие обогатившихся за счет уничтожения Советского Союза людей, оно переродится, ударится оземь и что-то спасать оно не сможет. Оно сможет только в какой то момент вытащить нагайку из-за голенища и крича что-то о монархии и православном царе, который всех загонит за Можай, попытаться всю эту публику разогнать, но этого сделать не получится. Повторюсь, все это оставляет нас один на один с вопросом, как на это должно реагировать большинство населения, трудящееся население, которое не способно позволить себе Iphone7 , которое не по кафешкам проводит свободное время и за которое в очередной раз могут все решить. В первую очередь, мы должны хорошо подумать, хорошо почесать в затылке, потому что уровень классового самосознания крайне низок. Сам класс, который, в конечном счете, грабят, продают и убивают, очень плохо себя ощущает как класс. Слишком дебилизировано, если так можно выразиться, общество. В то же время, все вещи, которые мы обсуждаем, и рост безработицы, и падение экономики, и безумное урезание правительством расходов социальных, напоминает пиление ветки, на которой правительство сидит. Все это будет провоцировать тот самый рост классового самосознания и тягу у людей к каким-то объяснениям. От способности передовых людей, осознающих, что происходит, объяснить широким массам, что происходит вокруг и как не быть в очередной раз обманутым, – от этого зависит, как будут дальше развиваться события.
© Сергей Табаринцев-Романов
Вы можете поделиться новостью в соцсетях