«Государство – плохой хозяин». Тяжеловес из команды Ельцина рассказал о будущем российской экономики

Основные тезисы ученого о нефти, отношениях Путина и Медведева и том, как России жить дальше – в материале «УралПолит.Ru».

В Екатеринбург приехал один из ведущих российских экономистов, человек, который принимал непосредственное участие в формировании российской рыночной экономики – доктор наук Евгений Ясин. С 1994 по 1997 годы он был министром экономики России в правительстве Бориса Ельцина и работал вместе с автором знаменитых реформ Егором Гайдаром. Сейчас Евгений Ясин является научным руководителем исследовательского университета Высшей школы экономики и до сих пор читает лекции. На Урале Ясин с официальным визитом – как член попечительского совета Фонда Егора Гайдана он прилетел поддержать начало сотрудничества организации с УрФУ. Сегодня он прочитал лекцию о кризисе и восстановлении экономики для студентов и преподавателей вуза. Основные тезисы ученого о нефти, отношениях Путина и Медведева и том, как России жить дальше – в материале «УралПолит.Ru».

Про мировой кризис

Ситуация чрезвычайно сложная. Наступил глобальный кризис мировой экономики, это не только Россия, Казахстан и Белоруссия, но и все развитые и развивающиеся страны, которые используют доллар как резервную валюту.

Про российский кризис

В ряду стран, которые в той или иной форме страдают от кризиса, Россия занимает особое положение, потому что это страна молодая, с молодой экономической системой, которая существует только 25 лет. Чтобы созреть, для нас, видимо, недостаточно этого. Россия – страна, которая родилась не вчера, но это уже новое государство, потому что у нас сменилась капитально экономическая система. Вместо иерархической планово-распределительной системы, которая у нас господствовала 74 года, мы получили в 1991 году сначала некие исходные позиции, после этого с 1992 до 1997 года переходили к рыночной экономике. После 1998 года только возможно стало говорить, что рыночная экономика заработала.

Франция, Великобритания, США на складывание современной экономики и необходимое дополнение демократической системы и законодательства потратили примерно сто лет. Мы можем потратить и 150. Мы живем в период довольно серьезных изменений. Связаны они с тем, что мы расстаемся с эпохой индустриальной и входим в эпоху инновационную.

Про «нефтяную иглу»

Делать крупные прорывы в использовании все новых и новых дешевых полезных ископаемых мы больше не можем, мы должны пользоваться тем, что есть, по рыночной цене и ориентироваться на рост эффективности, производительности и так далее.

Мы в течение десяти лет шли быстрым темпом и от постоянного роста цен на нефть смогли существенно трансформировать экономику и добиться ощутимых успехов. После 2008 года ситуация изменилась, мы видим снижение темпов экономического роста сначала, затем в 2015 году – сокращение объемов производства по многих секторам экономики.

Главным фактором восстановительного роста было именно повышение цен на нефть. С 1998 по 2003 годы работали другие факторы, до 2003 года нефть еще особой роли не играла. Нам придется думать о чем-то другом, можем мы добиться экономического роста в тех условиях, в которых мы оказались, – это неясно. Мы должны понять, располагаем ли мы ресурсами, которые позволили бы поднять темпы экономического роста, учитывая, что даже в самые лучшие годы все равно уровень производительности и уровень жизни у нас более чем вдвое уступали США и Европе.

Про финансовый рынок и офшоры

Просто сказать «давайте закроем финансовый рынок все изменится к лучшему» нельзя. Между 1998 и 2003 годом у нас не было большого вывоза капитала, у нас была обстановка доверия к государству, к тем людям, которые занимались бизнесом. Потом, когда произошли известные процессы между бизнесом и бюрократической иерархией, начали утекать капиталы, потому что люди, которые заработали, боялись, что деньги просто заберут. Можем и сейчас забрать к черту эти капиталы и будем работать примерно так, как работали, будут госинвестиции. Но государство – это плохой хозяин, оно хуже управляет инвестициями, чем собственники.

Про реформы Гайдара

Финансовая стабилизация продолжалась почти до конца 1997 года. Тогда инфляция снизилась до 11% после того, как в 1992 году составляла 2600%. 1997-й был первый год, когда появился первый небольшой рост, затем начали сказываться диспропорции, которые возникли в связи с предвыборной кампанией 1996 года, кроме того, пришли последствия азиатского кризиса, которые сильно ударили по тем слабым еще основам стоимостных отношений, которые к тому времени не сложились. Снова произошел обвал, увеличение инфляции до 84 %. Хочу помянуть добрым словом Евгения Примакова, который в то время был премьером. Несмотря на то, что опирался на партию, он и его первый зам Юрий Маслюков общими усилиями добились того, что инфляция за год снизилась до 36 % и затем к 2003 году снизилась до 12%.

Реформы Егора Гайдара опирались на перемену основных институтов – либерализация цен, финансовая стабилизация, устойчивые взаимоотношения между системой зарплат, приватизация, вопросы открытия экономики, открытия денежной системы, денежного оборота для обращения с ключевыми валютами в мире.

В 2003 году произошли определенные конфликты между правящей бюрократией и новыми олигархами, завершающие маневры по реформе рыночной экономики были остановлены. Если бы соотношение сил было иное, бюрократия не приобрела бы более сильные позиции, можно было бы рассчитывать на институциональные изменения.

Про современную политику

Мы пережили 2002–2004 года, получили высокие цены на нефть, но важные институциональные изменения произведены не были. Закрепился новый порядок – государственно-дружественный капитализм. Если вы занимаете высокие бюрократические посты, вы оказываете благодеяния своим друзьям, которые возвращают вам деньги из полученных таким образом доходов. Это несовершенная демократия.

Про современный суд

Последние судебные решения опираются не на законы. В областях, которые не касаются взаимоотношений в высших кругах, судебная система работает успешно. В трудовых, имущественных отношениях на низшем уровне удовлетворительные решения принимаются примерно в 80–90 % случаев. Когда уходите выше, где дружеские отношения имеют большее значение, там далеко не все в порядке.

Про то, что нужно делать

Принципиальный вопрос в том, что мы не довели до конца рыночные реформы. Время, которое у нас было, чтобы опираться на возможности, созданные в 90-е годы, закончилось. Переломить ситуацию могут серьезные изменения, связанные с образом жизни, новой институциональной системой. Главная перемена происходит не потому, что приходит новый царь или партия, а потому, что меняются институты. Люди должны пройти время адаптации, усвоить это.

Нужна прежде всего правовая реформа, установление системы верховенства права, чтобы люди и предприниматели знали, что независимо ни от чего командует не начальник, а закон. Но у нас это не в привычке, потому что и при царе, и при СССР этого правового порядка у нас не было, люди охотно подчинялись указаниям. Нужны независимость суда, демократическая система и политическая конкуренция, чтобы эти системы работали независимо от того, есть у нас повышение цен на нефть или нет.

Если поворотных решений не будет, мы сталкиваемся с другой ситуаций, когда перемены будут затрагивать большой промежуток времени. Есть надежда, что улучшения наступят в течение трех-четырех лет, до этого будет идти процесс спада. Потому что быстро у нас ничего не происходит.

Про инновации

Чтобы российская экономика была работоспособной, мы должны научиться заниматься инновациями, производить их в таких количествах, чтобы они дали весомый рыночный эффект. Без науки, без хорошего образования мы не в состоянии будем удержать позиции при другой конъюнктуре на нефтегазовом рынке. Мы будем зарабатывать на них все равно, но не 60–70 %, а 30–40 %. Верховенство права и политическая конкуренция нужны, чтобы бизнес успешно работал.

Про Украину

Это сложная проблема. Украина говорит, что во всем виновата Россия, хотя украинская политика основана на тех взглядах, которые распространены в Киеве и в западной части страны, но не учитывает, что есть довольно большой кусок Украины, чья партия была у власти не так давно, и там не хотят перемен. Как повернутся события дальше, я затрудняюсь сказать.

Про оппозицию

Смена власти – это длительный непростой процесс. Вы предлагаете взять и выкинуть элиту, провести честные выборы, проголосовать за других людей, а назавтра они нам покажут другую жизнь. Я не верю в это, это сложный процесс. Первый соблазн, который возникает у тех, кто выступает с революционными лозунгами, – это набить свой карман. Если вы не набиваете карман и не вступаете в слой этого большого бизнеса, вы просто делаетесь никем.

Про Дмитрия Медведева

Дмитрий Медведев может сказать, что ему не нравится, как он оценивает ситуацию, но только до того, как идет разговор о применении мер. Когда он начинает давать советы, я чувствую, он советует лично Владимиру Путину, а не всем нам. Он предложения формулирует с оговоркой, понравятся они или нет. И меняет то, что могло бы сыграть роль, на то, что может понравиться. Я смотрю на Дмитрия Анатольевича просто: толковый парень, молодой, размышляет неплохо, но он очень благодарен своему покровителю. Он не может сказать что-то, что может ему не понравиться, и не говорит, он поэтому и премьер-министр.