Известная сталинская стройка – железная дорога, получившая название «мертвая дорога», входит в число памятников истории и архитектуры, представляющих интерес для туристов. Сегодня туристский маршрут «Стройка № 501: по следам «ГУЛАГа» притягивает на Ямал не только людей со всех уголков нашей страны, но и иностранных гостей. О том, как иностранные журналисты пытаются разыскать на Ямале горы трупов и виселицы, корреспонденту «УралПолит.Ru» рассказала историк, краевед Людмила Липатова.
501-я стройка – это участок проекта «Чум – Салехард – Игарка», по которому строилась железная дорога на огромной территории северной части нашей страны. Преимущественно силами заключенных за четыре года были проложены сотни километров железнодорожного полотна. Брошенные лагерные объекты, расположенные вдоль полотна, уже давно стали популярными туристическими объектами. Многие стремятся привезти отсюда «сувенир» на память или сделать эффектное селфи на фоне развалившихся бараков.
– Чего ждут иностранцы от посещения мест 501-й стройки, с какими мыслями они приезжают в эти места?
– Мне пришлось побывать во многих лагерях 501-й стройки, как в экспедициях, так и в качестве гида у журналистов и различных экскурсионных групп. В 2002 году мне довелось посетить один из лагерей 501-й стройки и быть экскурсоводом у президента Исландии Оулавюр Рагнар Гримссона. В 2003 году в рамках государственного визита в Россию в Салехард прибыла генерал-губернатор Канады г-жа Адриенн Кларксон вместе с супругом. Она также побывала в лагере 501-й стройки, и меня опять попросили быть экскурсоводом. Вопросов задавалось много. К примеру, корреспондент телевидения Исландии спросил: «Что было самым страшным в этих лагерях? Мне кажется, я дала ясный ответ, что это «несвобода».
Я пояснила, что во время промышленного освоения Ямала тоже хватало сложностей и трудностей. Приходилось ночевать в палатках, когда во время сильных морозов волосы примерзали к подушке. Летом доставляли немалые неудобства комары и мошка и т. д. Но эти люди могли в любой момент уволиться и уехать в более теплые и благополучные места, а заключенные этого сделать не могли. Но, как я поняла, корреспондент ждал от меня не такого ответа. И дальнейшая работа с иностранными журналистами, которые добираются до наших краев, чтобы своими глазами увидеть остатки лагерей, убедила меня в том, что их интересуют только изможденные лица и то, что под каждой шпалой лежит заключенный. Хотя это выражение было высказано одним из журналистов в качестве аллегории. Попробовали бы на самом деле захоронить кого-нибудь в насыпи! Как мне рассказывал один из бывших зэков, велся строгий учет всем погибшим: отчего умер, где похоронен и т. д.
Корреспондент большой английской телекомпании The Gamma Project Эдвард Валланс настойчиво просил меня показать гулаговские виселицы. Когда я пыталась убедить его, что ни в документах, ни в воспоминаниях участников тех событий – заключенных, вольнонаемных, охранников, – никогда не упоминается о случаях повешения, он мне так и не поверил.
– А как на самом деле жили и работали заключенные?
– Как вспоминал заключенный Георгий Кондаков: «Нас одели с ног до головы во все новенькое. Нам дали белье, верхнюю спецовку, ватные брюки, две телогрейки, бушлат ватный, спальные мешки, валенки, сапоги кирзовые, меховые шапки-ушанки. По тем временам мы, заключенные, находились в очень привилегированном положении по сравнению с населением, которое голодало».
Для стимулирования работы заключенных была введена система «зачетов». Если норма выполнялась более чем на 125 %, один день засчитывался за два, полтора задания – за три. Так многие освобождались раньше срока. От выработки зависел и хлебный паек. Бригады заключенных принимали социалистические обязательства. После подведения итогов тут же за оградой колючей проволоки начальство выдавало премию дополнительным пайком. Но такое стимулирование приводило и к припискам.
Вспоминает один из заключенных 501-й стройки: «Захоронений под шпалами и в теле насыпи я не знал ни одного случая. Но в некрасовской «Железной дороге» все очень похоже, как с натуры 501-й стройки написано. Я знаю много могил на Хороте, Полярном Урале, станции Собь, Красном Камне, на 141-м км, на 143 км. Было большое кладбище на 175-м км, возле станции Обская. Перед строительством газопровода специальные команды МВД проходили и все надгробные кресты и колышки уничтожали, бараки ломали, жгли».
Для поднятия духа заключенных на трассе даже работал настоящий передвижной театр, труппа которого была целиком составлена из артистов – профессионалов, в основном, осужденных по 58-й статье.
Другая заключенная, вспоминая об этой стройке, говорила: «Жили впроголодь, над нами страшно издевались, пищу готовили из испорченных продуктов. Почти все начальство воровало. Они говорили, что обеспечили себя на этой стройке на всю жизнь».
– Кроме вольнонаемных, кто еще трудился на эпохальной стройке?
– Дорогу строили бывшие советские военнопленные, «власовцы», украинские националисты, полицаи, воры, рецидивисты, прибалтийские «лесные братья» и другие «социально опасные» элементы. Среди узников значительное число составляли советские солдаты, побывавшие в немецком плену. Также работали немецкие и японские военнопленные, белоэмигранты, захваченные НКВД во время войны в странах Европы, подпольщики, партизаны, сражавшиеся против нацистов, участники Польского сопротивления, воевавшие против Гитлера и жители Западной Украины, боровшиеся за ее самостийность.
Среди заключенных были академики и профессоры, один из них получил 10 лет за то, что сказал, что немецкий дизель лучше, чем отечественный. Блатные отнимали у них обеды и хлеб, оставляя полуголодными. Вот этот контингент и должен был проложить в дикой тундре железную дорогу. Для заключенных их же силами были построены зоны. Лагеря возводили через каждые 20–30 км вдоль трассы.
Вспоминает Ольга Неелова, мать первого губернатора Ямала: «Я вольнонаемной была, табельщицей работала на Ярудее. Потом селектористкой и даже путеобходчицей. Там хорошо получали. Я по 1,5 тысячи получала. Муж получал паек, как военный. Так я то сало утащу девчонкам-заключенным и еще что-то. Они меня любили. Юра там у нас родился. Я вот не понимала, что это заключенные. У меня и роды-то одна из заключенных принимала, я дома родила: «В рубашке он у тебя родился, большим человеком будет».
– Как должна была выглядеть стройка в окончательном варианте?
– Это была секретная стройка стратегического назначения. По задумке великого вождя линия должна была быть проложена до Берингова пролива и в дальнейшем перейти на Американский континент. Ветки дороги предусматривались на Магадан и Камчатку.
В Сибири до конца XIX века практически не существовало дорог. После того, как стальная колея пришла в Екатеринбург, общественность заговорила о строительстве Великой Сибирской магистрали. За 30 лет было выдвинуто множество проектов. Маршруты разрабатывали все, кому не лень. Купцы загибали трассу к пунктам перевалки своих грузов, пароходчики – подальше от железнодорожных линий. Предлагалось даже водное сообщение заменить железной дорогой от Тюмени через Омск, Томск до Красноярска и далее до Иркутска. От снежных заносов предполагалось построить над всей дорогой непрерывную крытую галерею, в которой протянулась бы телеграфная проволока.
Вопрос о строительстве северной железной дороги решался еще в военные годы, но началось оно только в 1947 году. Сталин собственноручно изменил маршрут дороги, отклонив ее к северу. Тогда он сказал, что в этих местах должны быть газовые и нефтяные месторождения – дорога может пригодиться при их разработке.
К концу 1953 года планировалось ввести полотно от Салехарда до Норильска. «Великая сталинская» стройка набрала свою мощь к лету 1949. Тогда правительство решило, что строительство 501 стройки будет финансироваться без проектов, смет и проектного задания, с оплатой работ по фактической стоимости.
Сначала правительство щедро снабжало трассу. В Сибирь было доставлено неслыханное по меркам ГУЛАГа количество новой техники, не были редкостью и экскаваторы. Но основными орудиями оставались зэковская кирка, лопата, тачка. Насыпь в основном возводилась по старинке: гуськом, напрягаясь изо всех сил, вверх по крутому деревянному трапу заключенные катили груженые тачки. Укладка рельсов проводилась вручную. При этом смертность на этой стройке была не самая высокая среди других строек ГУЛАГа – 2,2 %. Для сравнения – на Колыме она составляла 14 %.
Коренное население с удивлением смотрело на новую дорогу, не всегда понимая сути происходящего. Когда рядом с оленьей упряжкой бежал паровоз, ненцы говорили: «Большая машина, а дышит, у нее, наверное, сердце есть, сама бежит, сама кричит».
– Находились ли смельчаки, которые решались на побег в таких суровых условиях?
– Несмотря на колючую проволоку, карабины, собак, осведомителей, суровую природу, безлюдные края, побеги все же были, причем бежали не только махровые заключенные. По рассказам бывшего охранника стройки, один из побегов организовал бывший фронтовик. А летом 1948 года бежавшие бандеровцы вырезали в пяти чумах 41 человека, 26 детей.
Вспоминает научный сотрудник краеведческого музея Ирина Горская: «На территории Лабытнанги находилось несколько колоний. Осужденные часто совершали побеги. Местных жителей они не трогали, брали только продукты. Самый крупный побег случился в 1948 году. Из Харбейской колонии убежали около 40 военных заключенных. Они особенно страдали от несправедливого отношения к ним со стороны уголовников и лагерного начальства. Заключенные разделились на две группы. Одна из них направилась в сторону станции Обская. В трех километрах от станции стояли три чума коми-зырян, чуть дальше – хантыйские чумы. Заключенные стали требовать у местного населения продукты, оружие, оленьи упряжки, чтобы продвигаться в сторону Воркуты. Коми-зыряне отказались выполнить требования беглецов. Тогда заключенные стали расстреливать из винтовок взрослых и детей. У Марины, у которой в эти дни была свадьба, отрубили палец, чтобы снять обручальное кольцо. Затем ее облили кипятком и расстреляли. Зверски были убиты пять семей. Трупы поленницей сложили посредине чума. Таким же образом расправились с жителями хантыйских чумов».
– Как завершилась стройка века?
– После смерти Сталина как гром среди ясного неба пришла правительственная радиограмма, в которой говорилось, что дорогу от Салехарда до Игарки необходимо законсервировать. Стройку забросили, лагеря закрыли, а рельсы, паровозы и вагоны остались ржаветь там, где уже было отсыпано полотно. Сотни тысяч заключенных получили амнистию, спецконтингент быстро убывал, а лагерная администрация форсировала эвакуацию своих подопечных. Последние строители покинули объект в 1955 году.
Деньги для стройки были изъяты из нищенского бюджета страны, разоренного войной. Затраты на стройку у Полярного круга превысили 42 млрд рублей. Ликвидация составила 95 млн рублей. Большая часть средств осталась в тундре. Здесь бросили барачные поселки, склады с материалами, паровозы, вагоны, рельсы, тракторы. По самым скромным подсчетам на трассе осталось не менее 60 тысяч тонн металла.
– Что сегодня осталось от знаменитой стройки?
– Десятилетиями дорогу разрушали люди и природа. Вечная мерзлота выдавила и сломала опоры мостов. Сгнили и развалились бараки. То, что не сгнило, разбиралось на дрова людьми. Геодезисты, оленеводы и охотники растаскивали по досочке крепкие строения. За десятки километров жители приезжали и приезжают за материалами для своих избушек. Например, поселок Зеленый Яр практически полностью построен из материалов, взятых в лагерях.
О строительстве железной дороги вновь заговорили в 60-х годах прошлого века в связи с освоением нефтегазовых месторождений. Если бы дорога была построена, то она бы сняла часть экономических проблем при освоении нефтегазового комплекса.
– «Мертвая» дорога – одна из страниц истории ГУЛАГа, которая осталась далеко в прошлом. Сегодня есть необходимость увековечить память о тех событиях и людях, работавших на этой стройке?
– Некоторые из заключенных, когда узнавали, что реабилитированы, испытывали настоящее потрясение. Для них было ужасно осознавать то, что они трудились понапрасну, причем бывало, что получали за какую-либо провинность дополнительный срок. Недаром так переживают как бывшие зэки, так и вольнонаемные, когда речь заходит о «мертвой» железной дороге. Многие люди плакали, увидев, что осталось от их труда через много лет.
История ГУЛАГа до сих пор полностью не изучена, а живых свидетелей тех трагических событий с каждым годом остается все меньше. Экспонаты для музея уже собраны. Так, на территории метеостанции нашли рубанок сороковых годов и двигатель от гидросамолета, предположительно итальянского производства. На нем сохранился четко выбитый номер, так что точно определить его происхождение – вопрос времени. Есть и кувалда, сделанная из куска рельсы, весом в 35 килограммов. Ей заключенные заколачивали в шпалы железные костыли.
Музей 501-й стройки нужен для того, чтобы сохранить историю Ямала. «Мертвая» дорога вывела арктический регион на Северный широтный ход.
15 сентября 2003 года на шоссе между Салехардом и аэропортом был открыт мемориал, посвященный памяти жертв строительства полярной железнодорожной магистрали, получившей название «стройка № 501». О необходимости такого мемориала в окружной столице говорили давно, были разные проекты. В итоге на постаменте был установлен паровоз серии «ОВ», а рядом с ним расположился памятный камень с надписью: «...ЖЕЛЕЗНЫЙ ПУТЬ НА САМЫЙ КРАЙ ЗЕМЛИ БЫЛ БЕСПОЩАДНО СУДЬБАМИ ЛЮДЕЙ УЛОЖЕН...».
А совсем недавно наконец-то было решено открыть музей, посвященный 501-й стройке. Место краеведы уже определили – сохранившееся с 1950 года здание, где располагалось дежурное железнодорожное депо. По словам старожила Геннадия Сысолятина, документов на здание, находящееся на территории действующей ионосферной биофизической станции, не сохранилось. Сейчас его надо включить в реестр и только после этого начать заниматься оформлением документов.
Сегодня краеведы также говорят о необходимости музея под открытым небом. Речь идет о том, чтобы законсервировать уцелевшие объекты стройки и сохранить то, что осталось, чтобы туристы со всего света могли прикоснуться к истории тех лет.
Виктория Ахремчук
© Редакция «УралПолит.Ru»
Вы можете поделиться новостью в соцсетях