Этот материал пишется в поезде, по дороге из Ивделя в Екатеринбург. Несколько часов назад корреспондент «УралПолит.Ru» в составе комиссии из членов Свердловской ОНК, прокуратуры и специалиста аппарата областного омбудсмена вышли из стен знаменитой на всю Россию, наводящей ужас на зэков исправительной колонии № 63.
Этот материал пишется в поезде, по дороге из Ивделя в Екатеринбург. Несколько часов назад корреспондент «УралПолит.Ru» в составе комиссии из членов Свердловской ОНК, прокуратуры и специалиста аппарата областного омбудсмена вышли из стен знаменитой на всю Россию, наводящей ужас на зэков исправительной колонии № 63. Нашим собеседником стал один из осужденных – из так называемого «актива» зоны. Он руководил пытками и издевательствами над другими зэками. «Ренегатов здесь не прощают. Но я готов ко всему, чтобы уничтожить эту систему», – говорит он. Возможно, уже сейчас его призывают к ответу. Интервью на «УралПолит.Ru» – единственная гарантия безопасности для бывшего палача, который готов «сломать систему». Подробности – в нашем материале.
– Меня интересует – вы сможете обеспечить мою безопасность в будущем? Ведь пока мы сидим с вами тут, в штабе колонии, у нас на корпусе происходит «движение». Ко мне уже подходил представитель СДП (секция дисциплины и порядка – прим. ред.) и интересовался, о чем я с вами буду говорить, – сразу же заявил Сергей Леонов. В ИК-63 он находится с 2011 года. За это время успел изучить все местные правила и порядки.
– Обеспечим, – заявляет ему заместитель ивдельского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Алексей Клименко.
– Все, что в наших силах, – со своей стороны отвечает представитель аппарата уполномоченного по правам человека Свердловской области Сергей Санников.
– Честно говоря, я не уверен, однако я продолжу. Меня сюда перевели с ФКУ-14, так называемая Пуксинка. Я сразу же понял, в какую колонию я попал. Но я не привык к каким-то радикальным действиям: не совершаю революций ради каких-либо идеалов. Поэтому поначалу в отношении меня были предприняты, так скажем, «мягкие меры»: влегкую побили меня, пальцами проверили задний проход... Это, в общем-то, стандартные методы любой колонии: без разницы – «черная» она или «красная». Спустя почти год, благодаря хорошему отношению с активом колонии, они вывели меня в коридор «эсдэпэшником». Что это означает? Я на корпусе ЕПКТ, хотя формально находился на строгих условиях наказания, выполнял функции младшего инспектора. То есть я выполнял выводы осужденных из камер, отводил их в баню, каптерку, к медикам... Все что угодно. Двери, естественно, я открывал не ключами, а отмычкой. Младшие инспекторы присутствовали чисто формально: на время каких-то комиссий, проверок или сопровождали персонал, который могут захватить в заложники.
– Как на это реагирует администрация колонии? Ведь вы – «актив», практически выполняете их функции.
– Администрация отдала все на откуп «активистам». Без разницы, какой ценой, но в колонии должно быть тихо, воля осужденных должна быть сломлена. Администрация самоустранилась. За все время нахождения здесь начальника колонии я лично видел только один раз. «Активисты» занимаются оформлением документов осужденных, заполняют их личные карточки, занимаются даже направлениями на УДО (условно-досрочное освобождение – прим. ред.), имеют доступ к компьютерным базам. Я, когда меня сделали «психологом», заполнял психологические тесты за осужденных. «Актив» в той или иной форме есть в каждой колонии. Но только здесь это явление приобрело такие уродливые формы.
Так вот, пока я работал «коридорным», мне довелось поучаствовать во встрече этапов (новоприбывших осужденных – прим. ред.). Этим занимается весь актив колонии. Так, я участвовал во встрече этапа 6 марта 2012 года с ИК-14, когда особо жестоко избивали двух осужденных. Одному из них были нанесены тяжкие травмы, от которых он впоследствии скончался. Фамилию я не могу назвать, это не было моей функцией.
Затем меня перевели в карантин. Моя функция была – психолог. То есть я должен был контролировать поведение новоприбывших, а во-вторых – запугивать их. Рассказывая всякого рода байки, басни и так далее. Я вел себя по отношению к ним как последняя скотина.
– Как происходит запугивание?
– Всех новоприбывших в колонию встречают активисты. Актив кричит на них, избивает влегкую. Досматривают личные вещи. А администрация просто наблюдает и вместе с представителями актива высказывает угрозы. Они ходят с выключенными видеорегистраторами и всем видом показывают, что здесь вся власть наша («активистов» колонии – прим. ред.). Все сделано так, чтобы новоприбывшие видели представителей администрации и понимали, что к чему.
– Эта процедура ожидает всех новоприбывших?
– Всех! Порой бывают исключения, но о них мы узнаем заранее. Был один человек, фамилии я сейчас тоже не вспомню. От него прятался весь актив. Нам – рядовым бойцам актива причины не объясняли. Но формально – он работал с кем-то из правозащитников. Поэтому его трогать было нельзя. Он сидел на первом этаже, в камере с видеонаблюдением. И тогда еще коридор просматривался. У нас не было полномочий включать-отключать камеры.
– А сейчас как с видеонаблюдением?
– Карантин на первом корпусе состоит из двух отделений: дневной и ночной блок. По три камеры в каждом. Но не просматривается коридор. То есть по коридору актив может двигаться спокойно, производить издевательства, какие-то физические воздействия на контингент. «Отказников» (осужденные, которые отказываются от сотрудничества с администрацией – прим. ред.) мы вытаскиваем в баню. И там, в душевой начинается «веселье». Чтобы кто-то из осужденных-активистов зашел в камеру, видеонаблюдение отключается. Отдел электронного наблюдения находится там же, за стенкой столовой. Я давал команду, и камеры во всем блоке выключали. Вообще отношение к осужденным дифференцируется. Важно – откуда этот человек. К местным «бродягам», «красным» отношение одно. К тем, кто приехал из-за пределов (Свердловской области – прим. ред.) отношение другое. Они далеко от малой родины, им вряд ли окажут серьезную поддержку. Во-вторых, все-таки особый режим, все друг друга знают. Раньше те, кто сейчас заправляет в активе, блатовали (придерживались «воровских традиций» – прим. ред.), были полностью «черненькие». Сейчас они якобы «красненькие», формально. На самом деле просто приспособленцы. Они не помогают администрации, а выхватывают свое. По приезде того же Бушенкова (Евгений Бушенков прибыл в ИК-63 из ИК-14, на которой считался «смотрящим». Сейчас известен под кличкой Жук как один из лидеров актива) я ему нашлепал. А он мне даже не стал ничего противопоставлять. У него было три месяца в одиночке. Но тем не менее уже на третий день он вышел на работы (имеется в виду, что Бушенков отказался от «воровских традиций», пойдя на сотрудничество с администрацией – прим. ред.).
Задача актива в том и заключается, чтобы сломать волю осужденного. Они должны быть готовы на все. Для этого есть много методов. Например, обязательные работы – мойка коридоров. Наша цель как активистов – чтобы он не просто мыл коридор, а чувствовал себя униженным. Для этого мы заставляем его положить мокрую тряпку на пол и на коленях толкать ее до конца коридора. Он как бы прогоняется через строй. Активисты орут на него, выдают ему шлепки.
Упертые попадают в баню. Там их ставят на растяжку (держат, растянув, за руки и ноги – прим. ред.), лицом вниз, подложив матрас снизу и сверху. От ударов через матрас мягкие ткани не страдают, следов почти не остается. Когда они теряют сознание, их обливают водой. Удары наносят палками, руками, киянками. Получается довольно чувствительно для внутренних органов. Вплоть до того, что у «пациента» непроизвольно происходит дефекация.
Если на человека не действует физическое воздействие, ему угрожают сексуальным насилием. Но вы же понимаете, что в уголовной среде это не обязательно изнасилование. Чтобы попасть в «петушатник» (стать «опущенным» – прим. ред.) достаточно контакта с половыми органами.
Меня не очень устраивала «должность» коридорного. В конце концов удалось стать «психологом».
– Что это значит?
– Я отвечал за психологическую работу с новоприбывшими в карантине. Я уже говорил про то, как травил им страшные байки. Кроме того, я обучал осужденных жить по «легенде». Все понимают, что здесь ПВР (правила внутреннего распорядка колонии – прим. ред.) – фикция. Поэтому я заставлял осужденных учить вместе с ПВР еще и «легенду» – такие правила, которые они должны были рассказывать комиссиям при проверках: чем и когда их кормят, когда водят в баню, какие работы они якобы выполняют. Заставлял их учить как стихотворения имена всех сотрудников колонии.
Когда «работали» в бане, то в мои обязанности входило быть «хорошим полицейским». Пока остальные избивали осужденного, я говорил с ним по-доброму, чтобы он отказался от своих убеждений.
Могу рассказать последний случай. Я принимал непосредственное участие в пытках осужденного Павла Неупокоева, известного как Пашка Америка. Он недавно прибыл к нам этапом. Мы заранее получили команду «сломать» его. Я был заранее предупрежден, что в печени у него инородный предмет – гвоздь, который он сам себе вогнал, опасаясь пыток. Поэтому мы понимали, что он в любой момент может умереть. Но мы получили команду «сломать» его любой ценой, даже ценой жизни. Мы избивали его в ОСУОН-2, обмотав матрасами. Старались просто не бить по печени. Когда я видел, что он начинал терять сознание, мы обливали его холодной водой. Там специально всегда стоят несколько тазиков с водой. Все это продолжалось часа четыре. Но он оказался крепким и выдержал физическое насилие. Тогда стали угрожать ему сексуальным насилием. Раскрыли ему рот и угрожали половым членом. В итоге он подписал отказ от адвоката и помощи правозащитников. Написал заявление, что члены ОНК подбивали его к бунту. Написал явки с повинной. Придумал эпизод от балды, что ограбил автостоянку в Красноярске. Нам не было важно, чтобы он рассказал о реальном преступлении. Необходимо было унизить его морально, сломить волю. Сейчас эти заявления где-то в оперативной части колонии. Они нужны просто для констатации факта.
После этого он дважды пытался покончить с собой. 16 июня я сам снимал его с простыни, на которой он пытался повеситься.
Тогда я понял, что больше не хочу совершать преступления по протекции администрации. 21 июня я попытался привлечь внимание к обстановке в колонии. Я решил, что той соломинкой, которая сломает хребет этому верблюду, будет убийство, которое я совершу на камеру видеофиксации. В качестве жертвы я избрал осужденного Бушаева, у меня как раз был с ним конфликт. В период с 12:00 до 13:00 я попытался убить его. В качестве оружия использовал трехмиллиметровую проволоку, которую выдрал из пластиковой ячейки для яиц в холодильнике. Я намотал ее на руку, а конец заточил. Этим оружием я нанес несколько ударов в область сердца и глаза. Но моей жертве повезло. Он выжил, более того, еще и глаз не пострадал.
– Зачем вы решили все это рассказать?
– Меня настолько не устраивает колония, что я готов даже оказаться в «петушатнике», лишь бы сломать эту систему. Такие колонии убивают в людях последнюю возможность исправиться. Я готов ко всем последствиям своих заявлений. Готов к тому, что вечером со мной будет разбираться «актив». Но я надеюсь, что следственный комитет обратит внимание на мой рассказ, – закончил свое повествование Сергей Леонов.
* * *
Со своей стороны, редакция «УралПолит.Ru» просит правоохранительные органы принять этот материал в виде официального заявления. При необходимости редакция может передать следователям видеозаписи с информацией о преступлениях.
Заместитель ивдельского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Алексей Клименко заявил «УралПолит.Ru»: «В настоящее время проверка прокуратуры продолжается. Сегодня-завтра материалы будут направлены в следственный комитет Ивделя».
«По факту заявлений осужденных о совершенных преступлениях нами начата проверка. Она будет вестись месяц. По итогам материалы направят в прокуратуру и Следственный комитет. Если факты подтвердятся, все виновные, и осужденные, и сотрудники администрации будут наказаны. Если же факты не подтвердятся, то осужденные будут привлечены к ответственности за лжесвидетельства», – заявил пресс-секретарь ГУФСИН по Свердловской области Александр Левченко.
«УралПолит.Ru» продолжит следить за ситуацией в ИК-63.
Дмитрий Антоненков
© Редакция «УралПолит.Ru»
Вы можете поделиться новостью в соцсетях