РИА «ФедералПресс» совместно с журналом для бизнеса и власти «Итоги.ФедералПресс», экспертным каналом «УралПолит.Ru», экспертным советом по противодействию коррупции и при поддержке Совета главных редакторов СМИ УрФО приступает к публикации серии интервью с руководителями федеральных органов власти на тему реализации государственной антикоррупционной политики в регионах Урала и Сибири.
РИА «ФедералПресс» совместно с журналом для бизнеса и власти «Итоги.ФедералПресс», экспертным каналом «УралПолит.Ru», экспертным советом по противодействию коррупции и при поддержке Совета главных редакторов СМИ УрФО приступает к публикации серии интервью с руководителями федеральных органов власти на тему реализации государственной антикоррупционной политики в регионах Урала и Сибири. Читатели смогут задать свои вопросы через сайт и узнать у наших гостей подробности громких антикоррупционных процессов, а также об успехах и достижениях, трудностях в реализации данной задачи, с которой сталкиваются федеральные институты власти в регионах УрФО. Сегодня гостем нашего проекта стал заместитель Полномочного представителя Президента РФ в Уральском федеральном округе Андрей Колядин.
Андрей Михайлович, за девять месяцев, очевидно, новая команда полпредства уже сложилась, скипелась. Поставлены ли перед вами более серьезные задачи?
Задачи те же самые, что и были перед «несложившимся» коллективом. Когда Игорь Рюрикович изначально приступил к работе – никто не снимал с него исполнения тех должностных обязанностей, которые возложены на полномочных представителей в других субъектах Российской Федерации. Речь идет о выстраивании системы внутренней политики УрФО, контроле исполнения поручений президента, его указов, тех же кадровых решений, реализации социально-экономических и антикоррупционных программ.
С чем лично вы связываете недавнюю массовую кампанию по «очистке» высших эшелонов власти?
Коррупция мешает всем. Это безобразие, когда откаты и мздоимство уничтожают благие дела, любые проекты. У страны есть ресурсы, чтобы развиваться, строить дороги, налаживать энергосистему, ЖКХ… Кто-то из экономистов посчитал, что если в любом серьезном проекте 30 % ресурсов уходит нецелевым образом, то этот проект становится провальным. А у нас порой до 50 % уходит на «откаты» и взятки отдельным проходимцам, стремящимся набить карман за бюджетный счет. Этот процесс надо останавливать! Иначе страна обречена.
Но ведь война с коррупцией может использоваться и как инструмент для борьбы между элитами, чтобы сваливать неугодных конкурентов и противников…
Очень хорошо! Чем больше пересажаем негодяев – тем лучше. Если они будут выявляться в ходе межэлитных войн – прекрасно. Другое дело – клевета на людей. Я и сам сталкиваюсь с подобным. Говорят, мол, Колядин договорился с таким-то мэром-губернатором, ему заплатили денег за поддержку. Слушайте! Если у вас есть основания так говорить – обращайтесь в правоохранительные органы и сажайте Колядина в тюрьму. Плохо, когда необоснованные обвинения используются как метод политического воздействия. Есть факты? Сажайте в тюрьму! Если нет – не болтайте, не уничижайте систему власти.
Громких прецедентов о наказаниях за подобную клевету у нас нет.
За клевету, за неправомерное давление нужно отвечать. В советское время за возбуждение неправомерных уголовных дел была ответственность, в том числе и уголовная. А у нас так легко ярлыки развешивают, что тот или иной – преступник. Называть так человека нельзя, если нет судебного решения.
Значит, одна из задач полпредства состоит в том, чтобы ограничивать политическую борьбу от таких грубых методов?
Точно! Я когда встречался, например, с челябинскими политологами, я им говорил, что возбуждение уголовного дела – это не шутка, а серьезный процесс, который должен доводиться до конца. Уголовное дело – это защита общества от преступлений, а не метод предвыборной или внутриэлитной борьбы.
Вообще вы часто с коллегами-политологами общаетесь?
Конечно! Я ведь и сам практикующий политолог, только со стороны власти. По роду службы на каждой из территорий я встречался, общался и с политологами, и с политтехнологами. Мне крайне интересно, что думают эти люди, потому что они прекрасно знают местную специфику. Человек растет на своей территории, поднимается, обрастает связями, пониманием картины окружающего бытия. Он как никто другой знает, как точечными штрихами, тонкими решениями можно достичь нужного результата.
А вам не мешает, что вы новичок в Екатеринбурге?
Поэтому-то я и встречаюсь с политологами в том числе. В любом случае, когда я работал в Москве, то отвечал за все 83 субъекта Российской Федерации. И Екатеринбург был одной из проблемных территорий еще во времена Росселя. Из-за противостояния губернатора и мэра. Мы внимательно следили за происходящим. Вообще, могу сказать, что мне нравится этот город, регион. И если придется уезжать отсюда, я буду расстроен сильней, чем при отъездах из Москвы, Самары, Воронежа... Мне действительно близок этот город.
Вас представляют в СМИ как мастера пропаганды за соответствующий информационный опыт работы на предыдущих должностях. А какие еще направления вы курируете в уральском полпредстве?
У меня три основных направления – кадровая политика, общественные проекты и внутренняя политика.
Насколько широко вы курируете информационную работу в полпредстве?
Могу сказать, что уделяю ей внимание лишь на уровне основных направлений и идеологий. У Игоря Рюриковича есть специальный помощник – Андрей Наумович Перла, который занимается всеми этими вопросами и делает свою работу, я считаю, достойно. Я же курирую только идеологическую основу этих процессов, в детали не вмешиваюсь. Но нельзя сказать, что я совсем оставил в прошлом журналистику и связи с общественностью: с интересом наблюдаю за тем, что происходит, стараюсь вникать в суть происходящего, но на уровне стратегии, а не тактики.
А по направлению кадров – это касательно только полпредства или шире?
У полпредства серьезные задачи, одна из самых главных – это согласование кадровых назначений большинства федеральных структур.
До какой глубины?
Я бы сказал – до уровня муниципального судьи. И, конечно, основные руководители, их заместители в различных федеральных структурах в УрФО. Все кандидатуры проходят согласование через полпредство. Такие процедуры входят в мои обязанности. Самих кандидатов выдвигают профильные министерства на федеральном уровне. А наша задача – согласиться или нет с предложенным кандидатом. Могу сказать, что процент несогласий заметен. Конечно, не половину составляет, но 10–20 % – точно.
По каким причинам можете «завернуть» кандидата?
За несистемность, например. То есть когда с человеком невозможно выстроить отношения в рамках вертикали власти, где есть четкие параметры, правила соподчиненности и кураторства. Но! Основная часть материалов для отказа, конечно, предоставляется нам правоохранительными органами. Если в биографии кандидата есть коррупционная составляющая, например, или уголовная. А может, даже и административная иногда. Для нас является основанием не согласовать человека на какой-то значимый пост, если у него были, допустим, факты задержания в пьяном состоянии за рулем. Такому предоставлять возможность управления государственной структурой – неправильно, он уже изначально неадекватен, если позволяет себе садиться пьяным за руль.
В скором времени в УрФО пройдут губернаторские выборы. Тут полпредство, конечно, не может напрямую влиять на волеизъявление граждан, как при назначении чиновников. Но какое-то кураторство ведь ведется в данном направлении?
Конечно, мы курируем данный вопрос. То, чем мы однозначно занимаемся, – это чтобы в списках кандидатов не было людей с криминальными «хвостами», что подразумевает не только наличие прямой судимости, но, возможно, и оперативных данных о тесных взаимоотношениях с криминальными структурами. В появление подобных людей во власти криминальные структуры вкладываются с охотой. Ведь власть дает возможность и контроля финансов при распределении бюджета, и оказания давления на правосудие в отношении них самих. Стране же такие кандидаты не нужны.
Работа по губернаторским выборам уже началась? Какие предварительные шаги сделаны?
Есть списки потенциальных кандидатов, которые могли бы принять участие в грядущих выборах и их выиграть, шорт-листы по каждой территории. Пути господни неисповедимы, и мы не должны допускать коллапса власти ни в коем случае, если вдруг придется спешно искать кандидата, который сможет подхватить из крепких рук губернатора флаг и понести его дальше. Мы должны быть готовы к таким ситуациям, и мы готовы к ним. Ведь невменяемый человек, если он вдруг будет где-то избран губернатором, может всего двумя-тремя управленческими решениями парализовать жизнь территории.
Какие из действующих губернаторов могут потерять поддержку Кремля и полпредства? Пересматриваются ли их кандидатуры?
Могу сказать, что для пересмотра нужны какие-то неадекватные действия со стороны самих губернаторов. Либо они должны, условно говоря, перестать управлять своим регионом. Я пока что не вижу такого.
То есть они вообще ничем не грешат?
Конечно, у них возникают определенные сложности: не ошибается тот, кто ничего не делает. Например, история в Челябинской области с Юревичем и внутриэлитными конфликтами. Мы не можем такие конфликты одобрять, потому что они вредят власти, наносят ей ущерб на территории всей России. Конечно, внутриэлитных конфликтов не избежать. Но должны соблюдаться определенные правила. Как, например, в боксе: кулаками в перчатках по лицу бить можно, а вот головой и локтями ударять – уже нельзя. Сейчас в Челябинске кризис локализован в той части, что нас больше всего волновала, – в отношении войны компроматов на федеральном уровне, когда разные органы власти выливали ведра помоев на судебную власть, силовые структуры, губернатора, всех остальных. Это неправильно: и власть, и в конечном счете престиж государства от этого страдают.
А к выборам на муниципальном уровне полпредство проявляет интерес? Например, к таким крупным, как в Екатеринбурге?
Да, это одно из направлений нашей работы в соответствии с поручениями руководства администрации президента РФ – Сергея Борисовича Иванова и Вячеслава Викторовича Володина. Но мы не занимаемся политтехнологиями. Наша задача – координировать деятельность всех федеральных структур так, чтобы выборы проходили правильно, законно, чтобы во власть не попадал человек, который способен нанести стране ущерб – воровством своим или, скажем, ангажированностью в пользу криминальных структур.
В Екатеринбурге до Мишарина, например, был клинч между мэрией и областной властью, и выборы проходили достаточно жестко…
Не могу сказать, что эти клинчи исчезли и что сейчас область и город дружат. В таком случае вы бы сочли меня непрофессионалом. Определенный конфликт между ними есть. Но если они смогут договориться о едином кандидате на выборах мэра – то это серьезно облегчит ситуацию. Наша задача – не выступать одной из сторон конфликта, а стать тем, кто в случае необходимости может стать арбитром, третейским судьей, чтобы снять накал от столкновения властей.
Пока такой нужды нет?
В данный момент нет. Дай бог не возникнет и в будущем. Но в случае необходимости нам приходится вмешиваться. Как в челябинском случае, например, хоть он и не был связан с выборами.
Вы говорите об истории с метеоритом?
Нет, я про тот же внутриэлитный конфликт. Хотя история с метеоритом… Губернатор оперативно сработал, здесь к нему вообще никаких претензий нет. Ему вся эта история помогла уйти от внутриэлитных разборок, которые существовали. Переключение со всех этих проблем было достаточно жесткое, а ведь мы обсуждали их вместе с ним за неделю до случившегося.
Но ваша роль в этой истории с метеоритом свелась еще и к непосредственному участию – в ходе поездки в Челябинск в тот же день.
Да. Там ситуация вообще интересно складывалась. У нас по утрам проводится совещание у полномочного представителя, где собираются все заместители и помощники. В тот день так получилось (впервые, кстати), что на совещании были только Игорь Рюрикович и я. Остальные – кто гриппом болел, кто в отпуске или командировке. И вот в ходе этого совещания нам позвонили и сказали, что в Кольцово упал самолет.
То есть вы тоже стали жертвой дезинформации?
Это было лишь в первые секунды. Уже через пять минут выяснилось, что никакие самолеты не падали. Но зато рвануло что-то над Челябинском. Город не смог нас оперативно информировать о том, что произошло. Там были проблемы со связью и предоставлением объективной информации в первое время. Но минут через 15, к чести МЧС, нам уже сообщили, что это был метеорит.
Для чего же вы туда поехали?
Мне позвонили и сказали, что вас, мол, вводят в заблуждение, в Челябинске катастрофа, сотни погибших, рухнувшие крыши заводов, выброс серы. В общем, катастрофа; говорят, вас обманывают, рассказывая, что все спокойно. Игорь Рюрикович говорит: «Езжай, разбирайся, паники быть не должно». Панику удалось снять; СМИ и организации, взаимодействующие с ними, – все отработали хорошо. Пришлось даже самых злостных распространителей панических слухов и нелепиц про радиацию, ракеты, например, отсекать от распространения бредовых слухов при участии ФСБ, а это было четыре десятка человек, что, согласитесь, немало.
Андрей Михайлович, спасибо за беседу!
© Редакция «УралПолит.Ru»
Вы можете поделиться новостью в соцсетях