Вадим Панов: «Тот, у кого большая библиотека, всегда будет управлять тем, у кого большой телевизор»

В кулуарах фестиваля «Аэлита» Вадим Панов дал эксклюзивное интервью корреспонденту «УралПолит.Ru», в котором рассказал о том, почему вновь возвращается спрос на научную фантастику, об образе будущего и о том, почему люди вернутся к бумажным книгам.

В Екатеринбурге стартовал старейший конвент фантастики «Аэлита», который проходит в 35-й раз. Фестиваль остается местом притяжения ведущих российских писателей, почетным гостем этого года и лауреатом стал один из наиболее популярных и востребованных отечественных авторов Вадим Панов. В кулуарах фестиваля фантаст дал эксклюзивное интервью корреспонденту «УралПолит.Ru», в котором рассказал о том, почему вновь возвращается спрос на научную фантастику, об образе будущего и о том, почему люди вернутся к бумажным книгам.

– Вадим Юрьевич, фестиваль фантастики «Аэлита» проходит в Екатеринбурге в юбилейный 35 раз. Как бы вы оценили его вклад в развитие отечественной фантастики – советской и Российской?

– «Уральский следопыт» и Виталий Бугров (завотделом фантастики журнала «Уральский следопыт» и один из организаторов «Аэлиты», – прим. ред.) оказали огромное влияние на развитие этого процесса, но сам я достаточно молод, мне трудно оценить со стороны – тогда я не думал, что буду писателем, не был очевидцем и участником, это Борис Долинго (организатор «Аэлиты» с 2002 года, – прим. ред.) может об этом подробно рассказать. Но все, что происходит, оставляет тот или иной след в будущем. Вопросов только два: с плюсом или с минусом этот след, и насколько он глубок. Я оказался в литературном сообществе через 20 с лишним лет после того, как «Аэлита» прошла в первый раз, уже после смерти Бугрова. И я слышал, мне рассказывали, о том, как начиналось, как зарождалось это течение, – а литературная жизнь – это большое течение, оно формирует свои легенды, свои традиции, важные и нужные. «Уральский следопыт», «Аэлита», Бугров – это из тех легенд, легендарных скреп на которых стоит отечественная фантастика, современная российская литература. Это то, что должно быть в любом сообществе, в любом процессе – легенды, легендарные личности, легендарные истории о них. Если мы смотрим в историю, у нас есть будущее. Это важно, но часто забывается, но без этого никуда. Если мы посмотрим историю литературы Америки, которая не настолько долго живет, как русская литература, они каждого своего писателя на руках носят. Здесь он останавливался, тут его зонтик лежит, надо музей сделать или мемориальную табличку. Люди понимают, что если у страны есть прошлое, у нее есть будущее.

– Вы приехали в Екатеринбург в качестве лауреата фестиваля «Аэлита» – что для вас эта премия?

– Безусловно, я очень рад решению жюри, которое решило в этом году меня наградить. Очень приятно.

– Как мне кажется, фантастика, ее жанры, меняются со временем, и в последние десятилетия произошел определенный переход от научной фантастики, космической, к фэнтези, альтернативной истории, «попаданцам» и т. д. Согласитесь ли с этим, и если да, то с чем связан такой поворот?

– В фантастике и в обычной прозе всегда есть какие-то тренды, определяющие развитие жанра на ближайшее время. Почему в 50-60-е годы был реально очень большой всплеск научной фантастики? Только что закончилась Вторая мировая война, в которую страны вступали с самолетами-бипланами, на лошадях, а закончили ее с реактивными самолетами и ядерным оружием. Прогресс сделал грандиозный шаг, настоящий скачок за шесть лет. Понятно, что наработки были до этого, не родились за это время, но большая война заставила на основе тех наработок сделать грандиозный скачок, рывок. Цивилизация реально прыгнула вперед. Все думающие люди поняли это. В результате родилась ответная реакция, ответные эмоции. Если почитать фантастику 50-60-х годов, я обожаю этих авторов, это был великолепный образец эмоциональной фантастики. Они не просто рассказывали, они верили в то, что сейчас у нас есть реактивные самолеты, к 1990-м годам мы полетим на Марс, а в 2020-м мы будем на звездах.

– Помимо эмоций и веры, многие из них были «технарями» по образованию...

– Были, но их далеко не большинство. Речь о другом: чтобы написать нормальную книгу, они поднимали материалы, готовились, они не черпали информацию из компьютерных игр. Был запрос на это, люди в это верили, писали от души и всплеск научной фантастики был грандиозным. Потом кто-то раскопал в архивах Толкиена, знаете об этом, да? Ведь он выстрелил не тогда, когда был написан, а в 1970-х годах. Его нашли, напечатали, всем понравилось и началась эпоха фэнтези. Затем надоела и она. Появился Гибсон с его киберпанком. Можно улыбаться, хихикать, но фантастика – это срез текущего господствующего в обществе отношения к жизни. 70-е эпоха хиппи – ЛСД лизнешь и не только эльфов, гномов увидишь, но и драконов с боевыми элефантами описывать будешь. Появились компьютеры, фантасты начинают представлять, к чему это может привести. Мы идем несколько иным путем, потому что страна у нас поломалась, мы еще пытаемся найти свой вектор движения. Отсюда жанр «попаданцев» – это, очевидно, грусть по распавшейся империи. После того, как вышел на экраны «Властелин колец», вновь вернулся интерес к фэнтези на какое-то время. Если вы проанализируете последние тренды, вновь появляется крен в сторону освоения Луны, Марса, и идет возвращение интереса к твердой научной фантастике. Если общее настроение людей: нужно что-то менять, куда-то двигаться и опять думать о научном прогрессе, – естественно, что писатели это улавливают и начинают формировать образ будущего – куда прогресс в данных обстоятельствах может нас привести. На Западе сейчас выпускается много книг, что называется, твердой научной фантастики.

– На «Аэлите» запланирован ряд начинающих писателей, молодых. На слуху фамилии грандов – Лукьяненко, Головачев, Перумов, Злотников, Панов, а следите ли вы за творчеством молодых ребят, есть ли перспективные авторы сейчас?

– За всеми не уследишь, потому что их много. В последние лет пять мне предлагали почитать, обратить внимание на Павла Корнева, Дмитрия Руса. Это не совсем мое, но я почитал, благосклонно отзывался и впоследствии понял, что не ошибся.

– Как вы сами пришли в литературу, ведь ваше образование, в общем, далеко от вымысла и литературы (Панов – выпускник Московского авиационного института, – прим. ред.)?

– Ну почему же, вполне профильное, вы и сами давали ремарку о том, что многие фантасты были «технарями». Фантастика – моя любовь детства. Я читал довольно много в детстве и подростковом возрасте. Меня привлекали книги, где был какой-то элемент неожиданности, где было что-то мистическое, необычное, не встречающееся в нашей повседневности. Мне было интересно, что будет в будущем, я был на той же волне, что фантасты 60-х годов. И эта любовь сохранилась на всю жизнь.

– Я слышал такое выражение, что фантастика – наиболее честная литература, потому что позволяла даже во времена цензуры точно описывать общество и его проблемы. Какую функцию эта область литературы несет сейчас, несет ли или становится литературой для развлечения, для потребления?

– Будем откровенны. Во-первых, фантастика – это развлечение, в определенной мере. Когда писатель пишет о жизни, это может быть что-то тяжелое, может быть легким жанром. У англичан есть хорошая поговорка: трубка позволяет умному человеку подумать при ответе, а глупому – подержать что-то во рту. Поэтому, в любой книге можно найти определенное зерно. Фантастика – это, по идее, жесткий ответ обществу. Хотя на самом деле, я в нашей литературе не могу припомнить, у нас было больше благостных произведений типа «Полдень, XXII век», в которых описывается светлое будущее, точно так же достаточно благостными были романы и рассказы, рассказывающие о светлом капиталистическом будущем, при котором все будет «так же как сейчас, только на звездах». Где живешь, то будущее и описываешь. Единственный роман, который даже не критиковал, а избивал общество, но не нынешнее, а то, во что оно превратится – это роман «1984» Оруэлла. Он очень жестко и правдиво показал своим современникам, во что превратится капиталистическое общество через 50 лет. Сейчас мы живем практически в мире Оруэлла. Есть распространенная ошибка, когда считают, что Оруэлл описывал Советский Союз своего времени. Нет, Советский Союз он описывал в «Скотном дворе», а «1984» – это сейчас, мы живем в нем, это капитализм в своей высшей стадии. Фантастика всегда нацелена на будущее, но не будущее Marvel с супергероями, а на нормальное, «неразвлекательное» будущее. И каким оно представляется – это зависит от конкретного автора.

– Если говорить об «образе будущего» автора, вы в замечательной серии «Анклавы», например, описываете мир, где государства, по сути, лишились силы и влияния, зато есть корпорации и религиозные структуры, обладающие властью – это перекликается с определенными мыслями по поводу существующих реалий?

– Это один из вариантов логичного развития. Давайте так: ХХ век – век противостояния двух систем – капиталистической и социалистической. Социалистическая потерпела поражение. Не будем сейчас анализировать как и почему это произошло. Суть в другом: других идеологий в мире не существует, есть одна господствующая идеология – капитализм. Капитализм – это стремление к получении максимальной прибыли, а прибыль – это когда очень много денег у конкретных владельцев средств производства. Соответственно, есть следующий момент: пока ты зависишь от рабочих, ты должен делать что-то, чтобы они не умерли с голоду, чтобы у них была надежда на светлое будущее. Если у тебя роботизированные фабрики, если у тебя роботизированные заводы, если у тебя роботизировано производство химической еды, зачем тебе вообще содержать этих людей? И ты отделяешь себя от государства. Государство становится архаичной, устаревшей формой для будущего капитализма. В условиях единой идеологии она себя отжила – происходит сбрасывание балласта. Я просто показал, как это будет происходить.

– Всемогущая корпорация действует и в другом цикле – «Герметиконе». Она борется за ресурсы, свергает правителей, провоцирует гражданские войны там, где есть ресурсы, ценные ископаемые и т. д. Напоминает то, что происходит в последние 15 лет на Ближнем Востоке или я не прав?

– В «Герметиконе» описывается другая стадия развития общества, там немного иная ситуация. Ключевое отличие «Герметикона» от «Анклавов» в том, что там продолжается борьба двух идеологий, но не социалистической и капиталистической, а скорее, земельной аристократии и буржуазии, соответствующей примерно концу 19 века у нас, если проводить аналогии. Это финальная стадия борьбы между аристократией и буржуазией, почуявшей свою силу, которая закончилась Первой мировой войной и крушением практически всех империй, держащихся на земельной аристократии.

– Возвращаясь к образу будущего – в «Анклавах» есть еще один любопытный момент, который наверняка многим режет глаз – исламизированная Европа. Несколько лет назад Мишель Уэльбек написал роман «Покорность» о процедуре исламизации Франции. Исламская Европа – тоже логичный вариант развития?

– Да, это логический ход истории. В свое время, когда я задумывал «Анклавы», я старался представить о том, что будет через N десятков лет. Первое, что я оценивал – демографию. Первый вопрос – не «что будет на Земле», а «кто будет жить на Земле». Как только мы определяемся с тем, кто будет жить и где, мы поймем, что это будет за общество. Не наоборот! Кто будет представлять основную массу населения, тот будет представлять правящий класс. Когда я проанализировал, как размножаются европейцы и неевропейцы, стало понятно, что без европейского исламского союза – никуда. Это будет уже чистой фантастикой, а не анализом будущего.

– Кто ваш читатель? Для кого вы пишете?

– На встречах, общаясь в интернете, я встречаю совершенно разных людей, и мужчин и женщин, но молодежи, конечно, больше. Фантастика как жанр интересна больше молодым людям. Но многие книги, как те же «Анклавы», это, скорее не фантастика, а «прогностика». И книги интересны разным людям. Если человек читает, он вряд ли будет сосредотачиваться только на детективах, только «попаданцах» или только женских романах. Для людей важны разные источники информации, но если им нужна хорошая фантастика, читают меня.

– Ваш коллега Роман Злотников как-то написал, что пишет книги, которые ему самому интересно читать. Для себя вы готовы с этим принципом согласиться?

– Если автору не интересно то, о чем он пишет, если его не увлекает, если он не живет в том мире, который он описывает, книга не получается. Поверьте, все фамилии, которые вы перечисляли – Лукьяненко, Головачев, Перумов – их всех объединяет то, что они пишут не «снаружи», а «изнутри», находясь на страницах, рассказывая то, что там происходит. И когда появляется другой автор, у которого такой же подход к написанию книг, он становится популярным, востребованным автором.

– Вы писали в жанре городского фэнтези, киберпанка и стимпанка, может есть желание попробовать что-то новое?

– Пока не знаю. У меня еще есть подростковая серия «Непревзойденные» – для детей старше 10-11 лет. В какой-то момент мне стало интересно написать фэнтези для будущих читателей, для тех, кто только входит в мир чтения. Я это сделал, но было непросто написать так, чтобы понравилось детям. Тем не менее, я написал четыре книги, четвертая из них выходит на этой неделе. Может быть, еще чем-то увлекусь.

– Есть ли у вас ощущение, что читать люди действительно стали меньше, или оно от того, что появляются иные форматы - «читалки», гаджеты?

– Читают действительно меньше. Возник момент в 90-х годах, когда чтение как времяпрепровождение совершенно ушло на задний план. Тогда открылся «железный занавес», пришло много видеопродукции и люди, в основном, смотрели фильмы. Отчасти из-за этого была потеряна культура чтения. Не секрет, что культура чтения передается в семье. Если родители читают, то с высокой долей вероятности, читать будут и дети, хотя гарантировать нельзя. Если родители не читают, то дети, скорее всего, читать не будут. И сейчас мы живем в тот момент, когда выросло поколение нечитавших родителей.

– При этом, гаджеты, компьютерные игры тоже забирают потенциальных читателей?

– Безусловно, это происходит. Тем не менее, если человек любит читать, он найдет способ это делать. Я довольно много стал в метро видеть людей с бумажными книгами. Люди, которые возвращаются в чтение, рано или поздно вернутся к бумажным книгам. Может быть, это не происходит в грандиозных количествах, но происходит. Есть прекрасная фраза, что человек у которого дома есть большая библиотека всегда будет командовать теми у кого дома есть большой телевизор. Все люди, которые чего-то добились сами, они читающие люди, во всяком случае, из тех, кого я знаю.

– В заключение беседы – пожелание нашим читателям?

– Читайте книги. Чтение – это универсальная зарядка для ума. Лучше еще не придумали. Мозг – это такой же мускул, как остальные в теле человека. Он не будет сам развиваться. Мозг с огромным удовольствием расслабляется и ничего не делает. На этом построены фокусы на внимательность, например, это хорошо рассказывает на сайте фокусника https://evgeniymatveev.ru/. Мозг – очень ленивый, а чтение – лучший способ его взбадривать. Когда он пытается разобрать эти закорючки, их последовательность и совокупность – он находится в очень большом напряжении. Когда вы читаете – вы умнеете.