Еда – в топку: на Урале появилась официальная печь для сжигания хамона и пармезана

​Урал готов к встрече запрещенного пармезана, хамона, овощей и фруктов из-за рубежа

Урал готов к встрече запрещенного пармезана, хамона, овощей и фруктов из-за рубежа. Спецслужбы ужесточают контроль за продуктовыми поступлениями, а в печах разожжен огонь для уничтожения еды, ставшей запрещенной в связи с введением санкций против производителей из Европы, Америки и Канады. Правда, на Среднем Урале такая печь пока одна. Свердловский Россельхознадзор заключил договор с предприятием Верх-Нейвинска, которое до отмены санкций и станет официальной свердловской печью для уничтожения европейских яств. Как правильно жечь еду и не жалко ли ее уничтожать работникам предприятия – в материале «УралПолит.Ru».

Последний путь санкционной еды, изъятой свердловскими ревизорами, будет проходить через «трассу смерти» – Серовский тракт до Верх-Нейвинска. Именно здесь, за местным городским кладбищем, и расположено предприятие по утилизации, которое будет жечь продукты.

Печь для сжигания санкционной еды напоминает современный заводской цех. Большой ангар, шумные механизмы и датчики. За оборудованием следят всего два человека. Их вполне хватает, так как всем процессом управляет автоматика.

«Наша печь уникальна для России, но не для Европы. Польское оборудование хорошо зарекомендовало себя на родине. Но его было непросто адаптировать к российским требованиям. Оно представляет из себя роторную печь с системой газоотчистки. В целом стоимость оборудования достигает пяти миллионов евро», – объясняет директор предприятия утилизации Анатолий Плотников специалистам свердловского Россельхознадзора.

Печь, в которой будут сжигать санкционные продукты

Еда для уничтожения должна поступать сюда в мешках. После чего работники погрузят ее на конвейер, который доставит продукты в барабан печи, разогретый до температуры 1200 градусов.

«Сколько тонн продукции может сжигать эта печь?» – интересуется замруководителя Россельхознадзора по Свердловской области Светлана Терехова.

«Биологических отходов мы можем уничтожать до 10 тонн круглосуточно», – объясняет Плотников. Ответ, кажется, удовлетворяет чиновницу.

Директор верх-нейвинского предприятия по утилизации Анатолий Плотников

«Вы знаете, для сжигания трупа коровы до зольного остатка, как того требует технология, необходимо минимум четыре дня. Технология сожжения до зольного остатка требует непростого оборудования: определенного давления, температурного режима. Чем выше эти показатели, тем быстрее происходит сожжение. В Свердловской области есть печи попроще, когда 50 килограммов может гореть восемь часов. Поэтому печь в Верх-Нейвинске нас устраивает по всем параметрам», – пояснила «УралПолит.Ru» замруководителя Россельхознадзора по Свердловской области Наталья Банникова.

Согласно постановлению российского правительства № 774, в котором утверждаются правила уничтожения санкционной сельхозпродукции, сырья и продовольствия, региональные службы, ответственные за надзор в этой области, должны в кратчайшие сроки определить предприятие, которое займется уничтожением еды. Свердловский сельхознадзор для этих целей выбрал верх-нейвинскую компанию. Договор с ней уже заключили, но до сжигания продуктов пока не дошло.

«С шестого августа, когда вступил в силу указ президента, санкционная продукция в Свердловской области не изымалась», – объяснила «УралПолит.Ru» Светлана Терехова.

Этот конвейер будет доставлять продукты в барабан разогретой до 1200 градусов печи

Всего же со времени объявления санкций за пять месяцев 2014-го года специалисты свердловского Россельхознадзора изъяли около 20 тонн овощной продукции: это в основном томаты и капуста, которую вернули поставщику. А за 2015-й год удалось предотвратить ввоз 20 тонн картофеля без маркировки.

«В Свердловскую область эта продукция попадает авиапоставками, железнодорожным транспортом и автомобилями. Так получилось, что мы изымали продукцию, поступившую только автотранспортом. А вообще, когда изымается подобная продукция, соответствующий орган составляет акт изъятия и уничтожения. В течение 24 часов эти продукты должны быть уничтожены за счет средств уполномоченной организации. На территории Свердловской области это Свердловский референтный центр Россельхознадзора», – пояснила Светлана Терехова.

Ограничение в 24 часа заставило серьезно озадачило руководство верх-нейвинского предприятия.

На предприятии работают всего два человека, большинство операций выполняет автоматика

«Дело в том, что на сегодняшний день наши мощности загружены всего на 10 %. Мы планировали, что будем обслуживать медицинские учреждения со всего Урала. Но нам пока не удалось найти с ними общий язык. Поэтому печь работает непостоянно, а примерно две недели в месяц. Чтобы автоматика позволила произвести загрузку печи, необходимо ее разогреть до нужной температуры. А на это необходимо около двух суток», – объясняет Анатолий Плотников.

Успеют ли в Верх-Нейвинске в случае поступления сжечь хамон в течение 24 часов, пока непонятно. Впрочем, не вся запрещенная продукция должна отправиться в топку.

«Животноводческая продукция уничтожается только сжиганием. Растительную продукцию допустимо перерабатывать, денатурировать на полигонах. Денатурирование – это перемешивание с землей. Так экономически выгоднее», – пояснила Светлана Терехова.

Опыт сожжения животноводческой продукции у сотрудников свердловского Россельхознадзора уже есть. В 2014 году только мяса, рыбы и молока было сожжено около двух тысяч тонн. Но тогда это была не санкционная еда, а просрочка или нелегальная продукция, не относящаяся к санкционной.

Директор предприятия по утилизации Анатолий Плотников признается, что сжигать еду ему не жаль: «Это ведь продукция без всяких ярлыков. Или с поддельными. Поэтому она может быть опасна для употребления. Мне ее не жаль».