Свердловский МИР в условиях санкций. «Бизнес – не политика, это прагматичная субстанция»

Кабинет министров начинает функционировать в расширенном составе – с ноября в структуре правительства официально появилось новое министерство инвестиций и развития (МИР). Вновь созданному министерству предстоит работать в условиях санкций и усложнившейся внешнеполитической обстановки.

Правительство Свердловской области возвращается к полноценной работе после затяжных праздников. Кабинет министров начинает функционировать в расширенном составе – с ноября в структуре правительства официально появилось новое министерство инвестиций и развития (МИР). Вновь созданному министерству предстоит работать в условиях санкций и усложнившейся внешнеполитической обстановки. Глава ведомства Алексей Орлов рассказал в интервью корреспонденту «УралПолит.Ru», как министерство встраивается в структуру правительства, зачем делит бюджетные средства с другими министерствами, как изменились отношения с европейскими партнерами после введения санкций, на какие страны правительство делает ставку сейчас и какие ошибки МИРа времен Михаила Максимова учли при создании нового министерства.

Алексей Валерьевич, когда министерство официально начало свою работу и как набирали команду? Переманивали из других министерств?

В принципе министерство создано в октябре, заработало с ноября, 5 ноября приняты первые сотрудники. Формируем преимущественно из инвестиционного блока министерства экономики. Это было принципиальное решение – не увеличивать штаты, а разделить министерство экономики на два. Одна часть – чисто экономические функции: прогнозы, аналитика, потребительская корзина, мониторинг указов президента. И вторая часть – все, что касается развития: повышение инвестиционной привлекательности, снижение административных барьеров, выполнение стандартов Агентства стратегических инициатив (по многим проектам мы выступаем пилотниками), вопросы развития малого бизнеса и туризма – все перешло к министерству инвестиций. Еще мы добавили новый отдел – конгрессно-выставочной деятельности, его раньше не было вообще. Имея такой потенциал, как наш МВЦ, очевидно, что это направление надо развивать.

Несколько человек мы приняли на срочные контракты. Делаем серьезный упор на работу с муниципальными образованиями, поэтому надо работать с муниципальными кадрами. Я так считаю, у меня достаточно большой опыт работы в муниципалитете. Я считаю его очень важным, чтобы с уровня областного оценивать работу муниципальных образований и их потенциал вообще.

На одном из заседаний президиума правительства вы рассказывали о своеобразной «контрольной закупке», когда обзванивали муниципалитеты, представляясь инвесторами. И мэры не очень активно шли на контакт.

Весь следующий год мы будем работать под знаком укрепления взаимоотношений с муниципалитетами. Такой курс взяли. Вопрос простой: мы сидим, планы строим, стратегии разрабатываем, а позвонит инвестор в Кушву, например, и наткнется на сотрудника, который указан на сайте. Ему скажут: напишите официальный запрос, мы рассмотрим и ответим. Да у него никогда больше желания снова обращаться туда не будет. Хотя он зашел на наш инвестиционный портал, посмотрел, что в Кушве есть земельные участки (мы сейчас всю эту информацию предоставляем), которые могут рассматриваться как инвестплощадка. У нас есть областной закон о приоритетных инвестиционных проектах. Суть его в том, что инвестору достаточно выгодно реализовывать инвестпроекты именно в небольших по численности и отдаленных муниципальных образованиях, претендуя при этом на серьезные налоговые льготы. Я рассказал этот случай на «Школе мэров». Наши сотрудники обзвонили так несколько муниципалитетов и только Ирбит пригласил, рассказал, что может предоставить.

Министерство инвестиций и развития создано в структуре правительства во второй раз (ранее МИР был создан по инициативе экс-губернатора Александра Мишарина – прим. ред.) Как вы учитывали опыт и ошибки предшественников?

Я не анализировал деятельность министерства инвестиционного развития. Опыт работы министерства был крайне небольшой. На мой взгляд, любую структуру надо формировать под конкретные задачи, а не под людей. Министерство инвестиционного развития было создано под конкретных людей, если человека уволить, вся система рушится как карточный домик. Мы пытаемся нашу структуру выстроить таким образом, что при любой рокировке, при переходе сотрудника или руководителя система будет работать. Мы будем уделять серьезное внимание подготовке кадрового резерва, я дал задачу его официально формировать, объявлять конкурсы, смотреть из предпринимательского сообщества и из муниципальных образований подбирать. Мы будем всех их держать на карандаше. Чтобы в любой момент можно было провести рокировку.

Как взаимодействуете и делите полномочия с другими министерствами? Насколько я знаю, часть бюджета минпрома теперь перешла к вам?

К большому сожалению, взаимодействие между министерствами было организовано крайне слабо, особенно до реформы. Особенно между минпромом и минэком – переписка, служебные записки, непонимание. Но у нас есть определенные задачи, инструменты. Какая разница, что мы делим и кто ГРБС. Посмотрели внимательно и 71 млн рублей с программы минпрома, предусмотренные на субсидии на модернизацию, переместили на министерство инвестиций. Зачем мы это делаем? Это позволит нам заявиться в соответствующую федеральную программу. Федерация смотрит, есть ли у субъекта деньги на эти цели, она не будет работать с двумя министерствами. Она будет работать с одним. Перемещение этих денег позволит нам привлечь деньги из федерального бюджета. Мы все равно эти меры поддержки оказываем через фонд поддержки предпринимательства. Поэтому я убедил Андрея Васильевича Мисюру (министр промышленности – прим. ред.), что это наш общий инструмент и наши общие задачи.

Вы подчеркнули, что министерство создавалось под конкретные задачи. Какие?

Главная задача – повышение инвестиционной привлекательности и снижение административных барьеров для ведения бизнеса. Это работа одного окна и сопровождение каждого проекта. Мы в фонде поддержки предпринимательства выделили блок и назвали его «Агентство инвестиционного развития». Часть из проектов пока фантазии, а часть – подтвержденные проекты, с бизнес-планами. Поэтому естественно, что мы им будем оказывать все меры господдержки и, конечно же, и инициирование, и продвижение Свердловской области как региона благоприятного для жизни и ведения бизнеса.

Что конкретно вы можете предложить? Какие меры господдержки?

Когда мы общаемся с предпринимателями часто спрашиваем: что нужно? Нам говорят: не мешайте, мы сами все решим. Особенно это касается среднего бизнеса. Его доля не так велика у нас, если общий оборот 1,7 триллионов рублей, из них только 8 млрд рублей – это средние предприятия. Но средний бизнес – основа любой экономики. Поэтому, понятно, что мы будем продолжать работу нашей комиссии по снижению административных барьеров, она хорошо себя зарекомендовала. Мы первые в РФ приняли закон о случаях, когда не требуется получение разрешения на строительство. И этой возможностью воспользовались четыре тысячи хозяйствующих субъектов. Сроки получения разрешения на строительство колоссально сократились. У нас принят закон о приоритетных инвестиционных проектах. В принципе любой проект может получить этот статус и соответствующие налоговые преференции. При этом ближе к городу Екатеринбургу это очень сложно – объем инвестиций должен быть не менее 500 млн рублей, деньги немаленькие, уровень зарплаты должен превышать в полтора раза средний по муниципалитету. Для каждого муниципального образования мы заложили эту градацию. Думаю, эти меры уже в 2015 году покажут свою эффективность или неэффективность, и будем подводить итоги и при необходимости их корректировать.

То есть пока первоочередная задача – борьба с бюрократией?

Я бы назвал это борьбой с административными барьерами. Мы знаем, с чем мы боремся, и будем продолжать. Сегодня, понятно, надо корректировать меры государственной поддержки в связи с доступом к финансовым ресурсам, в связи с тем, что в банковской сфере происходит. И кредитоваться под 35 % никакой здравомыслящий предприниматель не будет. Поэтому, возможно, мы будем выделять не субсидии на модернизацию, а больше на меры финансовой поддержки переориентируемся, на возвратные финансовые инструменты, чтобы снизить реальную ставку. Например, субсидирование части процентной ставки по взятым кредитам. Есть такая мера поддержки. Но мы все эти вещи обсуждаем с нашей «большой четверкой»: ТПП, СОСПП, «Деловая Россия» и «Опора России». Естественно, мы через них получаем обратную связь, какие потребности у бизнеса. И постоянный мониторинг.

Некоторые банки уже заявляют о том, что госгарантии бюджета – недостаточно надежные основания для выдачи кредитов предприятиям.

У нас есть регулятор – Центробанк, который должен работать с такими заявлениями и банками. Как госгарантии субъекта могут быть ненадежными? Это просто некорректно.

В условиях нынешнего бюджета, поступления в который снижаются в новом году, вы продолжите активно предоставлять налоговые льготы предприятиям?

Надо заниматься аудитом налоговых льгот – насколько эта льгота приводит к тому результату, который мы хотели бы увидеть. Мы сознательно идем на какие-то выпадающие или недополученные доходы, чтобы в будущем через год-два-три получить втройне от этого предприятия, когда оно встанет на ноги. Естественно, есть достаточно сложный и противоречивый вопрос с социальными льготами, выплатами. У нас есть профессиональные получатели социальных льгот, люди, которые считают, что государство им должно. У нас есть хорошее предложение – особая экономическая зона «Титановая долина». Там серьезнейшие льготы, но там проекты от 3 млн евро, не меньше. Сейчас мы получаем федеральные деньги – это два года работы. С федерацией очень сложно работать. Я в Москве был раз 20, доказывали, убеждали, губернатор лично встречался с заместителями министра, к президенту обращался, председателю правительства. Сложно только за счет средств областного бюджета реализовать. Ни одна ОЭЗ в России на таких условиях не создавалась. Первый год мы потратили на то, чтобы внести изменения в постановление правительства о получении средств федерального бюджета. И еще год понадобился, чтобы это согласовать и чтобы мы физически начали эти деньги получать. Я считаю это нашей общей заслугой – федерация поверила в этот проект и вошла.

Когда принимался первый закон о налоговых льготах, «Титановой долине», прежнее правительство неоднократно упрекали в лоббировании интересов тех или иных компаний. В чем, на ваш взгляд, разница между лоббированием интересов инвесторов и привлечением инвестиций?

Работа по привлечению инвестиций связана с созданием условий, чтобы инвесторам все было доступно и понятно, начиная с сайта, с разговоров, потом пошли серьезные моменты, связанные с инфраструктурой, а что мы можем предложить? Земельный участок с инфраструктурой, партнеры на месте, внятная команда. Мы должны что-то предложить – налоговые преференции, кадровые ресурсы, социальную составляющую. А лоббирование интересов – это продвижение конкретных компаний, которых, к счастью, в нашей области достаточно много, и продукция, которую они производят, имеет серьезное конкурентное преимущество.

Ваше министерство начинает работу в непростых условиях – санкции, конфликт на Украине. Как работаете с зарубежными партнерами, изменились ли приоритеты?

С Украиной работаем очень сложно, и многие наши предприятия достаточно пострадали от этого. Европа сегодня, скажем так, находится в режиме ожидания. Но те проекты, какие были, идут, не свернулись, тот же «Сименс», активизировался Китай, Турция, весь Юго-Восток Азии, наше постсоветское пространство. Приоритеты под корректировались, но мы не сворачиваем деятельность в Европе. В середине февраля едем в Германию, будем и там встречаться и обсуждать вопросы по привлечению инвестиций. Несмотря на санкции, с США товарооборот увеличился в два раза. Бизнес – не политика, это прагматичная субстанция. Когда мы ездили в Австрию, то там представители предпринимательского сообщества с трибун заявляли, что не поддерживают политику правительства об ограничении товарооборота с Россией. Потому что это огромный рынок, наши санкции уже ударили по экономике Европы. И сейчас какое лобби перетянет. Мое мнение – надо с этим учиться жить. Пережили мы не один кризис. Надо работать и заниматься своим делом.

Вопросы – Полина Дикушина