Можно ли защищать свою честь?

Можно, но придется потом посидеть в тюрьме

Когда летом прошлого года в предвыборный период на кандидата в заксобрание Свердловской области было совершено нападение, это вызвало вполне понятный шум. Тем более, что нападение сопровождалось избиением тележурналистов, сопутствовавших кандидату. Журналисты получили побои и лишились камеры почти за миллион рублей, у кандидата в депутаты отобрали кольцо за полмиллиона рублей, ключи от машины, все избирательные документы, что, по его словам, помешало ему вовремя зарегистрироваться в избирательной комиссии, да еще и сломали палец и рассекли кожу на лице. Ладно, для депутатов драка – дело привычное, но когда бьют наших коллег, мы не могли остаться в стороне. Поэтому, когда наконец-то судебный процесс о воспрепятствовании журналистской деятельности закончился, мы решили подробно осветить это прецедентное – первое в Свердловской области по такой, обычно неработающей статье, – дело.

Фабула такова. В июне 2016 года юрист Иван Волков сдал машину своей жены в ремонт. Автосервис ему был знаком, он обслуживался в нем уже год. Заплатив пятнадцать тысяч рублей аванса в шестидесятитысячном объеме работ, Иван обнаружил, что ни одной детали поменяно не было. Либо поменяны были старые детали на такие же бэушные. Разумеется, потребитель отказался платить. А директор автосервиса Борис Лущиков отказался вернуть машину, забрав ключи. Более того, пообещал разобрать машину на запчасти. Иван Волков, в свою очередь, пригрозил предать это дело огласке, и обещание свое исполнил. Вначале сюжет сделали журналисты информационного портала 66.ru (15 июня) и «4 канала» (30 июня), затем тему попыталась развить съемочная группа телеканала «Ермак». Но не тут-то было. 28 июля они, в результате жестоких побоев, лишились телекамеры. Кроме воспрепятствования журналисткой деятельности и побоев средней степени тяжести, директора автосервиса Бориса и его сына Константина – тоже участника конфликта – обвиняли еще и в заранее спланированном похищении чужого имущества. Но всё это – только версия следствия и слова самих пострадавших. Показания множества сторонних свидетелей, экспертные заключения специалистов с многолетним стажем и множество допущенных в ходе расследования обстоятельств судом во внимание принято не было.

А мы попытаемся разобраться, так ли было на самом деле?

Приготовьтесь, уважаемые читатели, текст будет очень длинным. Мы будем долго и занудно задавать вопросы, ответ на которые вам предстоит дать самостоятельно, сообразуясь с собственным опытом и совестью. Наша авторская версия изложена в конце. Так что, если у вас мало времени, можете переходить прямо к выводам.

Первое судебное заседание, где мы смогли воочию увидеть всех фигурантов, прошло довольно бурно, с вызовом судебных приставов.

Адвокаты протестовали против того, что суд начался без предварительных слушаний, сразу с основного заседания.

Эдуард Сабиров, адвокат Бориса Лущикова

В отсутствии предварительных слушаний, те многочисленные нарушения закона в этом шитом белыми нитками деле, которые были допущены на стадии предварительного следствия, безусловно, всплывут в суде. И судье будет трудно вынести взвешенный приговор. Поэтому мы удивились, узнав, что наше ходатайство о том, чтобы суд проходил по нормальному, законному порядку, было проигнорировано.

Заявление защиты о недоверии суду после краткого совещания судьи с самой собой было отклонено. И прокурор изложил версию обвинения. После того, как законные требования потребителя не были удовлетворены, он, призвав на помощь журналистов уральской телекомпании, пришел в автосервис. Журналист Роман Марьяненко намеревался взять интервью у директора. Однако директор общаться отказался, пытался закрыться в кабинете, но внезапно передумал и напал на троих граждан. Вначале он зверски избил юриста Ивана Волкова, затем, вместе с прибежавшим на помощь сыном – журналиста и оператора. Понимая, что придется отвечать, отец и сын выбили из руки корреспондента Марьяненко радиомикрофон, вырвали из рук оператора Альберта Полудницына видеокамеру, разорвав ее пополам, крича один другому: отбирай камеру, прячь вещественные доказательства! Превозмогая боль в сломанном пальце, Иван Волков пришел на помощь журналистам. Он достал газовый баллончик и распылил его в небольшом пространстве у кабинета директора. Распылил так, что никому не попал в глаза, просто чуть-чуть пшикнул. Шокированные газовой атакой директор сервиса и его сын…отобрали у Волкова кольцо и портфель с документами, забросили все награбленное в кабинет, и пошли умываться. А пострадавших журналистов кто-то неизвестный вытащил на свежий воздух. Приехавшая полиция сняла показания с потерпевших и провела тщательный обыск помещения, забрав и видеозаписи с камер наблюдения, беспристрастно зафиксировавших произошедший конфликт.

Первая странность, которую мы отметили, впервые увидев стороны конфликта: двое обвиняемых в избиении, как бы это сказать, находятся совсем в другой весовой категории, чем потерпевшие.

Борис Лущиков, директор автосервиса, ниже среднего роста, и довольно субтильного телосложения. Его сын Константин тоже не хватает килограммов тридцати-сорока до статуса мужчины в полном соку. А потерпевший Иван Волков – за метр девяносто. Да еще, говорят, у него за плечами солидный стаж боевых искусств. Тем более странно было услышать, что невысокий Борис напал сразу же на троих – Волкова и журналиста с оператором. А сын директора сервиса – тоже обвиняемый –поучаствовал в конфликте совсем недолго, схлопотав сотрясение мозга.

Роман Марьяненко, корреспондент телеканала «Ермак»

Когда мы пришли в автосервис, пытались поговорить с Лущиковым, он повел себя агрессивно, напал на нас со своим сыном, разбили камеру, пришлось обращаться в полицию. И вот, до настоящего момента Лущиковы никак не признают свою вину.

Однако, на первом допросе в суде журналист говорил несколько по-другому. Отвечая на вопрос прокурора, Роман пояснил, что, получив команду от выпускающего редактора, он приехал к автосервису, встретился там с Волковым, приехавшим, кстати, на той самой машине жены, ключи от которой Лущиковы так и не отдали. На той самой машине, которая, по версии владельца, злонамеренно удерживалась на стоянке автосервиса. Юрист Волков показал съемочной группе идущего по улице директора сервиса, и оператор, включив камеру, и не представляясь, начал снимать разговор будущего главного потерпевшего с главным обвиняемым.

Иван Волков, юрист

Были причинены телесные повреждения средней степени тяжести: перелом основной фаланги мизинца, оскольчатый, со смещением. Более десяти дней я лечился в больнице, мне была проведена операция.

Михаил Трясоумов, адвокат Константина Лущикова

Имел место спор о гражданских правах. Как мы полагаем, господин Волков избрал ненадлежащий способ защиты своих прав, и, к сожалению, потерпевшие журналисты, в нарушение статьи Закона о СМИ стали, в нарушение Кодекса о профессиональной этике журналиста, и, в частности, Московской Хартии журналистов, фактически, стороной конфликта.

Итак, дело начиналось с обычного потребительского спора. Иван Волков, больше года обслуживавшийся в автосервисе, по его утверждению, попросил заменить в машине жены габаритные огни, внеся авансом 15 тысяч рублей. Но ему выкатили счет на 60 тысяч рублей, ничего не отремонтировали, а машину украли, пообещав вернуть ее по частям – так неоднократно заявлял сам Волков.

Борис Лущиков, осужденный директор автосервиса

Дело в том, что сделки, как таковой, не было. Иван Павлович Волков попросил нашего специалиста посчитать, сколько стоит определенный объем ремонта. Получив распечатанный заказ-наряд, он забрал его и ушел, обещая подумать. Вот на основании этого листочка он и попытался предъявить нам свои претензии. Он показывал журналистам, что никаких новых деталей в автомобиле не было. Ну, правильно, мы же ничего не делали. Однако, Иван Павлович утверждал, что старые детали в его машине и являются доказательством того, что мы, дескать, заменили одни старые детали на другие.

Доказательств правоты одной или другой стороны нет. Видеокамера в месте приемки была, запись велась, но, поскольку в момент получения Волковым заказ-наряда никакого конфликта еще не было, никто и не озаботился тем, чтобы сохранить запись, на которой Волков передавал либо не передавал аванс. Претензии начались примерно через наделю, когда видеосервер уже не раз перезаписал события того дня. А жаль, все могло бы закончиться, не начавшись. Однако, побеседовав спустя несколько дней с директором и озвучив требование вернуть ему машину, Иван Волков вызвал полицию – помогите, меня избили.

Очень нелогично вызывать полицию, жаловаться на побои, а прибывшему наряду сетовать не на это, а на незаконное удержание автомобиля. Вот вам еще одна странность. Зачем это было делать? Ну, ладно, Борис Лущиков может выгораживать себя. А как же полицейские? Углядев побои, они не стали бы миндальничать, и оформили буяна, как положено. Так для чего этот спектакль? Может быть, это была просто репетиция? Иван Волков приехал в сервис еще раз – со съемочной группой 4 канала, которая выслушала обе стороны конфликта и выпустила нормальный сюжет о потребительском споре. А вот в третий визит произошло самое интересное.

В первую очередь, интересно, что Волков, больше года обслуживавшийся в данном автосервисе, и уж, конечно, прекрасно знавший, где что расположено, завел съемочную группу не в сервис, а на территорию детского центра, расположенную в том же здании. Борис Лущиков уже шесть лет за свой счет содержит детский центр, принимающий у себя до четырехсот маленьких посетителей ежедневно. К счастью, в то время детишек поблизости не было.

Борис Лущиков, осужденный директор автосервиса

Когда я зашел в кабинет, отказавшись общаться с надоевшим Волковым, он подставил ногу под дверь, не давая ее закрыть, а потом силой, «за грудки», выдернул меня обратно в коридор. Двое других людей с камерой и микрофоном, не произнеся ни слова, снимали меня. Как я мог понять, что это журналисты? У них не было ни бейджей, ни фирменной символики. На вопрос вахтера они не ответили, вернее, за них ответил Волков: «Не ваше дело!».

И опять та же ситуация – слово против слова. Видеокамеры этого не зафиксировали. Почему так? Версии разные.

Роман Марьяненко, корреспондент телеканала «Ермак»

Потом, когда во время обыска полиция изъяла сервер с записями камер видеонаблюдения, никаких видеофайлов на нем обнаружено не было. Скорее всего, директор сервиса успел их стереть.

Борис Лущиков, осужденный директор автосервиса

Никаких записей мы не стирали, нам это было невыгодно. Сервер забрали сотрудники Следственного комитета. У них запись и пропала.

Еще одна деталь, которую, к сожалению, тоже ни доказать, ни опровергнуть видеозаписью не удастся. По утверждению Бориса Лущикова в драку вмешался оператор. Скорее всего, перемещаясь в тесном пространстве, Лущиков задел его, либо просто слишком близко приблизился, и оператор нанес директору удар ногой сзади. Директор ответил тем же – пнув ногой по внутренней части бедра Альберта Полудницина.

Сотрудник сервиса, увидевший драку на мониторе видеонаблюдения (показания этого свидетеля, подробно описывавшего происшедшее, судом во внимание приняты не были), сообщил Константину Лущикову, что его отца бьют. Константин работает у отца менеджером. К сожалению, двадцатишестилетний мужчина поступил не как цивилизованный гражданин России, а как дремучий варвар. Вместо того, чтобы вызвать полицию, он сам кинулся в драку. Бросившись на спину Волкову, он сковал его руки, пытаясь вывести из драки. По версии следствия и суда он затем долго бил юриста и журналистов. При этом бил довольно необычно. Во всяком случае, судебно-медицинская экспертиза зафиксировала у Константина множественные гематомы на лице и на предплечьях. А вот кожа на костяшках его пальцев повреждений не получила. Кстати, аналогичные повреждения медики отметили и у Лущикова-старшего. Константин, кроме всего прочего, в результате получил черепно-мозговую травму от … гм… защищавшихся потерпевших.

Ну, а Иван Волков сломал палец. Причем, хотя сломанный палец не является вредом средней степени тяжести, лечили его долго – больше 10 дней, так как он сросся неправильно, и его пришлось заново ломать. Но как был сломан палец?

Борис Лущиков, осужденный директор автосервиса

Судебно-медицинский эксперт в своем заключении оговорился, что экспертизу проводил по фотографии, лично сломанного пальца он не видел, поэтому и не берется сказать, когда именно произошел перелом. Но даже сами потерпевшие – не то, что я или мой сын – не слышали во время конфликта никакого вскрика, не видели, чтобы Волков хоть на секунду приостановился, посмотрел на свою руку, хоть какой-нибудь мимикой показал, что ему больно.

Эксперт зафиксировал только то, что подобный перелом пальца очень часто возникает у людей, долгое время носящих на нем кольцо. И травма происходит от удара о твердую поверхность. Злонамеренно же разбить на осколки палец сжатой в кулак руки постороннему человеку невозможно. Во время следствия Волков трижды менял показания, рассказывая, что руки у него то были сжаты в кулаки, то раскрыты, то снова сжаты в кулаки. Вслед за ним показания меняли и журналисты. В приговоре суда прозвучала замечательная фраза: «Показания потерпевших отличаются последовательностью и непротиворечивостью, оснований не доверять им нет».

Помнится, раньше мы смеялись над гримасами американского правосудия, когда вор, неудачно забравшийся в дом и сломавший там ногу, отсудил у владельцев сотнетысячедолларовую компенсацию. Теперь это и у нас. Исходя из обстоятельств дела, складывается впечатление, что господин Волков сам пришел, сам начал драку, сам избивал, сам во время избиения повредил себе пальчик, и теперь выступает потерпевшим.

Чтобы прекратить драку, Волков распылил слезоточивый газ. И опять же, об этом эпизоде стороны конфликта рассказывают по-разному. По версии обвинения, Волков из бытового, легально продающегося баллончика пшикнул в спину обоим Лущиковым. При этом, ни суд, ни следствие не смутили другие показания Волкова. В тот момент Лущиков-младший вцепился в видеокамеру, пытаясь отобрать ее у оператора, он же, в свою очередь, обнял ценное оборудование обеими руками. Фактически, они стояли лицом к лицу, очень близко. И Волков распылил газ точно между ними.

И, при этом, в спину Лущикову. Но точно между стоящими лицом к лицу. Логику видите? А она есть! Суд же увидел.

По версии защиты, Волков не менее десяти секунд распылял газ прямо в лицо отцу и сыну. Они мгновенно ослепли, и, держась за стеночку, побрели в туалет, чтобы промыть глаза. Но Волков запустил еще одну – контрольную – струю слезогонки и в туалет. Версию защиты легко подтвердить актом медицинского осмотра, согласно которому оба Лущиковых получили ожоги сетчатки глаз. А вот потерпевшие никаких страданий от газовой атаки на себе не ощутили, и к врачам за помощью не обращались. Медицинское заключение было принято судом, но… не учтено. Все-таки, версия Волкова об избирательном воздействии газового облака, которое, зайдя со спины, ослепило лишь Лущиковых, показалась суду самой логичной.

Не был принят во внимание и отчет эксперта, который спустя два дня делал соскребы со стен коридора у кабинета директора. Обратите внимание, спустя 48 часов эксперт ощутил сильное жжение в глазах, и был вынужден ретироваться. Из этого, и из того, что обычный легальный баллончик не способен распылять газ больше трех-пяти секунд и оказывать столь пролонгированное действие, эксперт сделал вывод, что применено было спецсредство. недоступное обычному гражданину, но вполне объяснимое в руках Волкова – бывшего сотрудника милиции.

Дальше версии обвинения и защиты, едва сойдясь, снова расходятся. По версии обвинения, именно после распыления газа в головах у обоих Лущиковых и возник одновременно умысел на хищение чужого имущества. Каковой – кража дорогого бабушкиного кольца с руки Волкова, портфеля с документами и шестикилограммовой видеокамеры – и был ими успешно осуществлен.

Во время службы в армии солдатика из взвода нашего коллеги обвинили в краже магнитофона. Причем, по материалам допросов, он отмахивался ломом от целого отделения богатырей из комендантского взвода, а потом, с ломом в одной руке и магнитофоном в другой, перемахнул через трехметровый забор с колючкой и был таков. Комендачи его четко опознали. К счастью, когда следователи увидели того самого солдатика – маленького, сгорбленного, одна нога короче другой – да-да, в советское время и такие служили, – они выразились в отношении героических вояк из комендантской роты предельно нецензурно. Солдата отпустили, про пролюбленный или пропитый магнитофон забыли.

И выслушивая версию, которую принял суд, мы, мягко говоря, недоумевали. Как это так: два небольших человечка, один с головосотрясом, ослепшие от газа, умудрились разбить и куда-то спрятать видеокамеру, а потом сорвать со своей громадной жертвы кольцо, сумку с документами и далее по тексту? Помните, в знаменитом фильме про Ивана Васильевича: «Три магнитофона, куртка замшевая…три»?

Мы, конечно, не Станиславские, но тут уж, извините, не верим. Не сочетается это никак с нашим жизненным опытом. Тем более, что на зов Волкова (уникальный случай: Волков не вызывал подмоги, он просто прокричал в пространство: «Полиция! Полиция!») уже через десять минут приехали четыре экипажа полиции, два вневедомственной охраны и следователи следственного комитета. И они очень тщательно и долго обыскивали помещения и автосервиса, и детского центра, где юрист Волков бестрепетно применил слезоточивый газ. И ничего не нашли. Ни одной куртки замшевой, ни-че-го. Не сходятся концы с концами. Допустим, маленькие хиленькие Лущиковы нагло врут, чтобы выгородить себя и свои издевательства над двухметровым бугаем. Это можно понять. Но куда они умудрились запрятать украденные вещи, в частности шестикилограммовую телекамеру? Запрятать, заметьте, мгновенно, так что многоопытные оперативники опарафинились? С другой стороны, а зачем врать Ивану Волкову? Он, в конце концов, пострадал физически?

А вот тут вступает в действие древний закон римского права. Cui prodest. В случае преступления ищи кому выгодно. А кому был выгоден столь громкий скандал? Напомним, это было за месяц до громких выборов. А Иван Волков шел в депутаты. До этого он трижды безуспешно пытался стать депутатом Гордумы Екатеринбурга (причем, дважды шел как представитель ЛДПР, а в последний раз неожиданно «переметнулся» в стан «Справедливой России»). Еще более провальными для Волкова оказались выборы 2012 года, когда он баллотировался на пост мэра Среднеуральска. За кандидатуру этого «политика» тогда проголосовали целых 35 жителей округа, что составило 0,48% от общего числа среднеуральцев, пришедших на выборы. Рискнем предположить, что таких политических «успехов» в Свердловской области еще не добивался, наверное, никто. А поднять свой рейтинг или, как минимум, узнаваемость среди электората путем скандала – это ведь многих славный путь. Вон, недавно один провальный кандидат в президенты себя зеленкой облил. Или не провальный, а! Навальный. Так что, поторговать разбитым лицом – вполне себе классическая общепризнанная технология для кандидата в депутаты. Или оправдать заведомый проигрыш кражей сумки с документами в Избирком. У нас такое любят. Впрочем, это только предположения.

Мы не будем освещать подробно целый пласт имущественных претензий пострадавших. После того, как выяснилось, что оставшийся в руках оператора объектив от украденной Лущиковыми камеры принципиально не подходит к камере, после того, как эксперт-трассолог заявил, что сломавшийся радиомикрофон не мог получить таких повреждений от падения на пол, после того, как трое независимых свидетелей показали, что журналисты беспрепятственно вынесли видеокамеру из помещения, ушли в сторону машины Волкова и все трое исчезли куда-то на полчаса, сторона обвинения самостоятельно отказалась от выставления претензий по ущербу. Остались только уголовные статьи о побоях и о воспрепятствовании деятельности журналистов.

В результате, судья Орджоникидзевского районного суда Иванова вынесла свой вердикт. По году и девяти месяцам каждому из обвиняемых – и отцу, и сыну.

Еще в процессе прений адвокаты недоумевали: «Скажите, может ли длительное тюремное заключение хоть как-нибудь положительно повлиять на Лущиковых? На пятидесятилетнего Бориса Лущикова, бывшего офицера, человека, который, кроме автосервиса создал огромный детский центр – фактически, по старой терминологии, Дворец Пионеров? На двадцатишестилетнего Константина Лущикова, который в свои двадцать шесть лет получил правительственную награду – знак «Почетный донор», присваиваемый людям, сдавшим кровь не менее пятидесяти раз?

Понятно, почему такой приговор (списанный, кстати, под копирку с материалов обвинения – такие приговоры в кулуарах называют «флешечными». Это когда следователь передает на флешке материалы обвинения в суд, а судья беспардонно копирует их, и кладет в основу приговора) был вынесен отцу. Непонятно, почему осудили на точно такой же срок и сына. Разве он пытался воспрепятствовать работе журналистов? Он препятстовал незнакомым мужикам избивать его отца. Как оценили бы такой поступок в любом народе в любое время человеческой истории? Греки? Монголы? Китайцы? Индийцы? Конечно бы, они б ни капли не сомневались, что сын должен защищать своего родителя, но, при этом осудили бы Константина, сказали бы, что он действовал неправильно, и надо было бы сходу начать убивать врагов своего отца. Это сыновний долг. Но какое дело российскому правосудию до базовых культурных установок человека? По мнению прокуратуры, сынок должен был расплакаться и в сопливой истерике начать названивать в полицию. Тогда бы его не арестовали.

В результате подробного разбора всех обстоятельств дела мы посмели выдвинуть собственную версию.

Да, Лущиковы виновны. И, уверены, апелляционный суд не изменит приговора ни на йоту. Все сделано по закону.

Лущиковы действительно избили юриста Волкова и журналистов телеканала «Ермак». И за это предусмотрено уголовное наказание. В результате драки Волков действительно сломал себе палец, долго лечил, и так до конца и не вылечил – то есть, ему действительно был причинен вред здоровью средней тяжести. А за это обязательно нужно отвечать. Избивал ли Борис Лущиков журналистов? Да, скорее всего он мог предполагать, что два человека с камерой являются журналистами. А по закону журналистом является человек, которые собирает информацию для средства массовой информации и состоит с оным в юридических отношениях «работодатель-работник». Так что, поскольку расстроенный корреспондент Марьяненко не смог выпустить репортажа – противодействие профессиональной деятельности налицо.

Не будем забывать, что понятия «Суд» и «Справедливость» мало пересекаются. Суд не занимается справедливостью. Суд исследует поступки людей и соответствие их закону.

А что же справедливость? По справедливости, надо было бы учесть то, что юрист Иван Волков по каким-то резонам, скорее всего, политического пиара, избрал для своего спора с директором сервиса ненадлежащий способ. Вместо того, чтобы пользоваться прекрасно известными ему юридическими инструментами, он предпочел раз за разом давить на психику директора в надежде на то, что тот сорвется. Надежда оправдалась, принеся потерпевшему невиданный и совершенно бесплатный дивиденд – бешено возросший индекс цитируемости. Провокация удалась, сработало железное правило российской юриспруденции – кто первым нажаловался, тот и потерпевший. Офицер Лущиков не учел, что защищать свою честь можно теперь только в суде, что мужские поступки уголовным кодексом строжайше запрещены. Надо было Борису Лущикову вместо эмоций включить образ равнодушного чиновника: «Г-н Волков, у Вас есть претензии по закону о Защите прав потребителей? Обращайтесь в суд». А не пытаться защититься от очередного прихода Волкова. Позволить себя избить, не отвечать на удары. Получить сотрясение, предстать в репортаже журналистов полным чмом. Потерпел бы полчаса унижения – был бы на свободе. И Константину Лущикову не надо было защищать отца. Надо было плакать и вызывать полицию. Да, отец бы от него с презрением отвернулся, но зато сейчас бы был на свободе. А так – два кормильца изъяты из семьи. Теперь два мужчины-кормильца изъяты из семьи. Жена Лущикова-старшего только что перенесла инсульт, младшая дочь смертельно больна.

Так что, теперь, уважаемые читатели, вы знаете четко. Защищать своих родных, защищать свою честь нельзя. Надо быть послушным и тихим. Приговор, как заметил адвокат, вынесен от имени Российской федерации. А значит, от нашего лица. И значит, именно вы вынесли этот приговор. И, кстати, мы тоже. Мы, свободный народ Российской федерации законодательно запретили людям защищать себя и своих родителей. Ну что же, таков закон нашей страны. За право иметь честь надо отвечать.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Михаил Валентинов