«Механов – только первая ласточка». ГУФСИН на Южном Урале сдает позиции криминалитету

Процесс по скандальному делу бывшего начальника копейской ИК-6, которая в ноябре 2012 года прославилась на всю Россию масштабным бунтом заключенных, подходит к завершению. Гособвинение и защита Дениса Механова приступили к прениям, а 17 ноября обвиняемый скажет свое последнее слово суду.

Процесс по скандальному делу бывшего начальника копейской ИК-6, которая в ноябре 2012 года прославилась на всю Россию масштабным бунтом заключенных, подходит к завершению. Гособвинение и защита Дениса Механова приступили к прениям, а 17 ноября обвиняемый скажет свое последнее слово суду. Дело Механова стало ярким эпизодом, характеризующим неблагополучное состояние пенитенциарной системы Челябинской области, и заставило президента РФ Владимира Путина задуматься об эффективности проводимой реформы службы исполнения наказания. Спустя два года после громких событий эксперты «УралПолит.Ru» оценили, как изменилась ситуация в этой сфере, какие проблемы удалось решить, а какие до сих пор, как дамоклов меч, висят над головами сотрудников ФСИН. Подробности – в материале экспертного канала.

Дело Дениса Механова в Копейском горсуде рассматривают уже почти год. Бывшего начальника исправительной колонии № 6 обвиняют по части 3 статьи 285 УК РФ в использовании служебных полномочий и по части 4 статьи 223 УК РФ в пяти эпизодах незаконного изготовления оружия. По версии следствия, он давал неоднократные указания подчиненным на систематические поборы с заключенных колонии. В этой связи 24 ноября 2012 года в ИК-6 около 500 зэков отказались выполнять требования администрации, устроив двухдневную акцию неповиновения и выйдя на крышу с плакатами и требованиями об ослаблении режима. Следственный комитет завел по данному факту уголовное дело и получил свыше сотни заявлений от заключенных с жалобами на вымогательство со стороны сотрудников колонии. По их словам, в период с 2008 по ноябрь 2012 года работники ИК-6 требовали от заключенных деньги в сумме от пяти до 90 тыс. рублей, угрожая им физическим насилием и ужесточением условий отбывания наказания.

Спустя какое-то время около тысячи осужденных ИК-6 написали открытое письмо прокурору Челябинской области и руководителю Совета по правам человека при президенте РФ, в котором потребовали отстранить Механова и двух его подчиненных от должности из-за того, что те препятствовали объективному расследованию дела и встречам зэков с правоохранителями. По факту случившегося комиссия Совета по правам человека при президенте РФ провела проверку и подготовила для Владимира Путина отчет на 22 листах, в котором обозначила все нарушения. После этого директор ФСИН России Геннадий Корниенко отчитался, что 12 его подчиненных в Челябинской области привлекли к дисциплинарной ответственности. Через месяц на Дениса Механова завели дело о превышении должностных полномочий и отстранили его от должности. Расследование длилось год. На сегодня гособвинение просит у суда для Механова наказание в виде пяти лет колонии общего режима, при этом предлагает освободить от наказания за изготовление оружия за истечением срока давности. Ответ на это защита Механова должна сказать 17 ноября, после чего Механов обратится с последним словом к суду.

Предполагалось, что скандальное дело не пройдет незамеченным для пенитенциарной системы в регионе и спровоцирует серьезные перемены в деятельности ГУФСИН. Как рассказали в пресс-службе ведомства, сейчас главк активно работает над улучшением условий содержания заключенных и арестантов в Челябинской области. Открываются новые храмы и мечети, спортзалы при следственных изоляторах, в 2014 году при содействии правозащитных организаций, в том числе с участием регионального омбудсмена Алексея Севастьянова, в нескольких СИЗО появились комнаты матери и ребенка. На территории СИЗО № 3 строится новый режимный корпус для женщин и несовершеннолетних, который будет по размерам и оснащению соответствовать европейским стандартам. В колониях открываются новые виды производства для создания дополнительных рабочих мест осужденным, укрепляется режим их содержания.

Но позитивные ожидания правозащитников практически не оправдались. «Худо без добра не бывает. В колониях перестали бить заключенных. Сейчас мы не видим пыток, которые были до дела Механова, – это растяжки, всевозможное унижение человеческого достоинства, как анальные досмотры мужчин сотрудниками исправительных учреждений, – рассказывает правозащитница, журналист Оксана Труфанова, отмечая, что сотрудники колоний при этом «утонули в коррупции». «Дело Механова в этом плане ничего не решило – коррупционная составляющая как была, так и осталась. Это всего лишь кусок обществу бросили, как собакам мясо, – нате, ешьте. А остальные остались безнаказанными. Наркотики, водка – сейчас в колонии поставляется все, что угодно. В копейской ИК-1, например, заключенный умирал от передозировки наркотиков. Понятно, что без ведома сотрудников колонии никакие наркотики на ее территорию не попадут».

По словам правозащитника, члена Общественной наблюдательной комиссии Николая Щура, прекращение поборов и избиений заключенных – лишь временное затишье перед бурей. «Все замерли и ждут, что будет с Механовым. Если его осудят, во что очень многие не верят, тогда система дальше будет в замершем состоянии и как-то начнет реформироваться, потому что она получит сигнал, что за это можно лишиться не только материальных благ, но и свободы. Если он не сядет, тогда это будет для участников системы сигнал к разворачиванию кампании по восстановлению тех утраченных доходов, которые сейчас они несут. Никакой политики в этом нет – сплошная экономика. Люди, работающие во ФСИН, привыкли очень хорошо жить», – комментирует он.

Надежды у правозащитников были на смену руководства регионального главка ФСИН. В марте 2014 года Владимир Путин действительно освободил от занимаемой должности начальника ГУФСИН по Челябинской области генерал-майора внутренней службы Владимира Турбанова, назначив на его место начальника УФСИН по Сахалинской области генерал-майора Виктора Бранта. Но взаимоотношения сотрудников службы исполнения наказания с правозащитниками из-за этого не изменились. 

По словам пресс-службы ГУФСИН по Челябинской области, помощник руководителя по правам человека Дмитрий Хромов осуществляет активное взаимодействие с членами Общественной наблюдательной комиссии. «Рабочие встречи проходят регулярно. К нам приезжают уполномоченный по правам человека, прокуратура, контролирующие органы. За последние годы появилась такая практика, как выезд Хромова и узких специалистов из ГУФСИН в учреждения. Приезжают юрист главка, представитель медчасти, воспитатель и проводят встречи с осужденными, которые могут напрямую с руководством решить какие-то вопросы. Это говорит о том, что система не стоит на месте, она открыта для всего нового и идет по пути улучшения условий содержания заключенных», – рассказывают в ведомстве.

Между тем правозащитники уверяют, что от смены генерала ситуация в регионе не изменилась. «Он ничего не делает, чтобы изменить ситуацию – он тоже ждет. Начал точно так же, как и Турбанов, – с конфликтов с ОНК. Не отвечает на наши запросы и письма, делая вид, что нас нет», – рассказывает Николай Щур.

Оксана Труфанова добавляет, что проблемы с ГУФСИН испытывают все правозащитники. Так, в 2013 году ведомство подало в суд на участницу ОНК Валерию Приходкину за съемку камер ШИЗО. Дело ведомство проиграло, но практику подачи исков на правозащитников не оставило. Недавно соответстующий иск поступил и на Труфанову, которую ГУФСИН обвинило в очернении репутации ведомства. «Мы до сих пор опасаемся за свои жизни и здоровье. Потому что сейчас правозащитникам стало проще раскрывать коррупционные схемы – мы наглядно их видим, получаем все документы. Но ни прокуратуре, ни Следственному комитету ничего этого не нужно. Эта проблема в Челябинской области не решена, она продолжает назревать, и я не знаю, что дальше будет», – рассуждает Труфанова.

«В ГУФСИН нас считают личными врагами и никак не понимают, что мы должны работать на одно, чтобы улучшить эту систему», – комментирует правозащитница Дина Латыпова.

Эксперты отмечают, что за последние два года ситуация в южноуральских колониях значительно ухудшилась. Власть во многих тюрьмах перешла от администрации к «блатным», и руководству исправительных учреждений попросту приходится с ними договариваться. «В связи с тем, что администрация, возможно, стала согласовывать свои решения с определенной группой осужденных, пользующихся авторитетом, количество жалоб и обращений в части содержания резко уменьшилось. Если будет вынесен приговор Механову, неизвестно, как это в целом скажется на системе ГУФСИН», – отмечает уполномоченный по правам человека в Челябинской области Алексей Севастьянов.

Он подчеркнул, что ни общество, ни спецслужбы до сих пор не получили до конца информацию о том, что происходит внутри колоний. «Я считал и сейчас считаю, что если речь идет о денежных средствах, которые в виде якобы добровольных взносов собирались, то участвовали в этом гораздо больше людей, нежели только начальник колонии – как сверху, так и снизу. Там и родители, и сами осужденные. Исходя из принципов уголовного права, должны были ответственность, наверное, все нести», – считает омбудсмен.

К слову, об ухудшении ситуации в колониях говорит и член комиссии по помилованию Валерий Шагиев. «Это связано с тем, что за последние годы был запущен процесс по значительному сокращению штата в колониях, что привело к тому, что большая часть зон, как мне кажется, из-под контроля администрации перешла под контроль криминала. Те случаи, которые общественность рассматривала под микроскопом, связанные с применением насилия или превышением полномочий администрации, – на мой взгляд, следствие этого сокращения. Когда вместо ста человек зону охраняет двадцать, то удержать ее под контролем – это значит жестко подавлять любые проявления нарушения режима. И чем меньше людей остается, тем жестче это надо делать», – комментирует Шагиев, отмечая, что, по сути, сотрудники колонии «оказались заложниками этого процесса и были вынуждены либо нарушать закон и прибегать к насилию, чтобы держать под контролем осужденных, либо договариваться с криминальными авторитетами».

«И то, и другое – две стороны одного негативного процесса, который ведет к гораздо более серьезным процессам, чем бунт в ИК-6. Если эта система и раньше не была исправительной, то теперь еще и перестает быть институтом наказания. В некоторых зонах порядка сейчас просто нет – там у заключенных к администрации и сотрудникам ГУФСИН демонстративно наплевательское отношение. Процесс уже настолько далеко зашел, что система деградировала и находится на краю большой катастрофы», – подчеркнул Валерий Шагиев. По его словам, большой поток жалоб от заключенных продолжает поступать из учреждений, где администрация поддерживает какой-то порядок: «Как только власть переходит к авторитетам – жалобы сразу прекращаются, но при этом порядка там больше не становится».

Добавим, обвинительный приговор Денису Механову может спровоцировать активизацию расследования второго уголовного дела – о вымогательстве и избиениях. Как рассказал Николай Щур, на сегодня оно выделено в отдельное производство и насчитывает уже около 50 томов. «Следователи выделили его, потому что не получили сверху никакого сигнала, что делать. Сейчас они просто ждут, и приговор должен стать для них сигналом для предъявления обвинения где-то десятку человек», – уверен правозащитник.

Справка «УралПолит.Ru»:

На территории Челябинской области находятся 21 исправительное учреждение, в том числе 13 исправительных колоний, три лечебных исправительных учреждения, одна тюрьма, четыре следственных изолятора, воспитательная колония и 48 филиалов ФКУ «Уголовно-исполнительная инспекция ГУФСИН по Челябинской области». На 1 января 2014 года численность спецконтингента в них при лимите 24 тыс. осужденных составила 19 тыс. 251 человек, в том числе в ИК – 15 тыс. 811 человек, в следственных изоляторах – 3 142 человека, в тюрьме – 298 осужденных. В ФКУ «Уголовно-исполнительная инспекция ГУФСИН России по Челябинской области» состоят на учете 14 тыс. 223 осужденных, отбывающих различные виды наказаний, не связанных с лишением свободы.