Ни для кого ни секрет, что изменения в сфере ТЭК в России напрямую влияют на качество жизни населения. Россия, как «нефтяная держава», зависит от изменения конъюнктуры на мировых рынках, да и зависимость нефти от доллара ощущается внутри страны. Основные «поставщики» «черного золота» и газа, как известно, – Ямал и Югра. УралПолит.Ru в еженедельной рубрике «Обзор ТЭК» вместе с нашим обозревателем Александром Жезловым, рассказывает читателям о наиболее значимых событиях в этой сфере на минувшей неделе, о том, что это значит и к чему может привести в будущем.
Энергетический индикатор
Давно известно, что по состоянию энергетики хотя и косвенно, но можно судить о состоянии промышленности и экономики регионов в целом, поскольку рост или падение промышленного производства взаимосвязаны с потреблением и генерацией электроэнергии. По данным Системного оператора Единой энергетической системы выработка электроэнергии Урала в октябре упала на 8,8% по сравнению с октябрем прошлого года, а потребление сократилось на 6,6%. В этом плане уральский регион стал антилидером по стране: к примеру, падение генерации и потребления зоны «Юг» составило 5,8% и 2%, а «почетное» третье место в октябре занимает Северо-Западный регион, где зафиксирован спад 2,8% и 4,3% по отношению к аналогичному периоду прошлого года. По результатам десяти месяцев этого года Урал тоже «падает» глубже всех – минут 7,5% генерации и минус 5,7% потребления.
Такое положение дел обусловлено вполне понятными обстоятельствам. Даже начало осенне-зимнего сезона не помогло генерации, поскольку основными потребителями электроэнергии является не население, а промышленность. Мощности и уровень потребления совсем другие. А вот с промышленностью на Урале явно стало хуже. Северные регионы (в частности ХМАО и ЯНАО) сократили объемы добычи, подготовки и транспортировки нефти и газа из-за падения внешнего, да и внутреннего спроса на сырье и нефтепродукты. Уральские металлурги и машиностроители, чьими основными клиентами часто является северный нефтегаз и другие крупные предприятия, сокращают производство продукции. На практике для всех остальных это означает: сокращение прибыли компаний, отмену тендеров на «второстепенные» работы и услуги, падение реальные доходы населения. «Прицепом» в минусе оказывается малый и средней бизнес.
Причины уже неоднократно были озвучены – помимо «коронавирусных» ограничений еще и падение внешнего и внутреннего спроса. Кстати, вопреки некоторым оптимистичным весенним прогнозам о постепенном восстановлении этого самого спроса к концу года последний восстанавливаться не торопиться. На днях аналитики представили отчеты: индекс деловой активности PMI (Purchasing Managers Index) в российской производственной сфере, который в мае-июне начал подниматься, снова упал до уровня марта. Такой тренд можно подтвердить или хотя бы предположить с большей долей вероятности опираясь и на показатели энергетиков.
Налетай, не скупись
Правительство РФ предлагает заключать соглашения о сервисных рисках при добыче углеводородного сырья в России в составе консорциумов. В проекте закона сказано, что новые законодательные нормы помогут компаниям, работающим в составе консорциумов, прописывать механизм распределения рисков и доходности от добычи углеводородов в России, не ссылаясь на иностранное право, как это происходит сейчас. Таким образом, по словам авторов законопроекта, это «позволит повысить привлекательность российской юрисдикции для внутренних и внешних инвесторов, осуществляющих вложения в нефтегазовую отрасль».
Право собственности на добытое сырье возникает у той стороны, которая имеет лицензию на разрабатываемый участок. В проекте закона указано, что право на сырье переходит к оператору проекта только в ходе распределения результатов совместной деятельности и только в той части, которая определена соглашением. Кроме того, каждый участник соглашения об управлении «финансирует часть расходов в определенной доле от общих расходов и получает такую же долю в компенсационной части распределяемых ресурсов или доходов от их реализации». Теперь самое интересное: сервисная модель контрактов предполагает участие компаний в качестве инвесторов и разработчиков ресурсов. Взамен государство в случае успешной реализации проекта возвращает им вложенные инвестиции плюс вознаграждение.
Прежде всего отметим, что предложение очень «своевременное»: учитывая сделку ОПЕК по сокращению добычи и общемировое снижение спроса не нефть ожидать что российские или иностранные инвесторы и компании бросятся вкладывать деньги в новые нефтегазовые проекты даже на таких условиях вряд ли стоит. Когда восстановится спрос на нефть никто точно предсказать не берется. А тут еще все кому не лень говорят об энергопереходе и постепенном снижении доли нефти и газа в мировом энергобалансе... Правда пока ни одна сторона не перешла полностью на возобновляемые источники энергии, но локальных удачных примеров уже масса, поэтому кто знает.
Далее о возврате вложенных инвестиций и о вознаграждении. Конечно, на первый взгляд условия достаточно выгодные, хотя о каком объеме вознаграждения идет речь пока не очень ясно. Принципиален и другой вопрос: за счет чего вознаграждение будет выплачиваться? Если из бюджета, то впору вспомнить цитату «если молоко отдавать, то зачем тогда корова?». Если из прибыли российских нефтегазовых компаний, то последние тоже вряд ли захотят играть по таким правилам и подписывать какие-то соглашения. Зачем делиться, если можно поискать инвестиции, например, в том же бюджете. Например, в виде снижения налогов на добычу на старых месторождениях. Пока заинтересованности в том, чтобы такой закон заработал не видно ни со стороны инвесторов, ни со стороны российского нефтегаза.
Заплатим попозже, если будет кому
«Газпром нефть» продлевает практику отсрочки платежей подрядным организациям на 2021 год. Напомним, подобная схема действует в этом году. Сейчас «Газпром нефть» имеет право рассчитываться с подрядчиками в течение 180 дней. При этом тех, кто соглашается на отсрочку, ждет индексация стоимости услуг, в зависимости от срока ожидания расчета: с 30 до 180 дней – индексация расценок составит до 3,1%, с 90 до 180 дней – до 1,88%.
Ожидаемо во всем винят «коронавирусные ограничения и сделку ОПЕК+ по сокращению добычи. Впрочем, практику длительных отсрочек платежей своим подрядчикам крупные нефтегазовые компании освоили задолго до пандемии. Еще в начале этого года мы писали о том, что при таких отсрочках даже крупным нефтесервисниам сохранить свои позиции сложно. Например, более 9 месяцев назад начал процедуру банкротства небезызвестный СибНАЦ и тогда бывший глава компании Анатолий Брехунцов жестко критиковал политику государства и нефтяников в этом вопросе. Критика, как это часто бывает, ни к чему не привела.
В нынешней ситуации, когда еще летом профильная нефтесервисная ассоциация говорила об отмене большинства тендеров, а в правительстве давали неутешительные прогнозы о возможном уходе с рынка 50% нефтесервисных компаний, отсрочка платежей на полгода выглядит как добивание отрасли. Принцип «денег нет, но вы держитесь» работает, мягко скажем, плохо и если не платить и без того неустойчивым организациям по полгода, то может случиться, что платить будет просто некому. Сложно сказать, обусловлена ли позиция «Газпром нефти» объективными причинами. Некоторые телеграм-каналы уже поиронизировали на тему, что нефтяникам «понравилось курить деньги подрядчиков в банках, прикрываясь волатильностью рынка». Разумеется, официально подтвердить или опровергнуть эти домыслы невозможно, но пока по-другому объяснить не получается.
Автор: Александр Жезлов
© Аркадий Янсон