Легенды уральской политики. Беседа третья. Владимир Мостовщиков: «Никто не вызывал меня на ковер после проигрыша на выборах». Продолжение

Во второй части интервью Владимир Мостовщиков говорит о потерянном поколении, заказных кампаниях в свой адрес и о том, что нужно изменить в законах о выборах

«УралПолит.Ru» продолжает публиковать беседы с уральцами, оставившими свой след не только в уральской, но и российской постсоветской политике. Наш сегодняшний собеседник – полковник советской армии, который после отставки создал и возглавил один из лучших региональных избирательных комитетов страны, стал автором первого избирательного кодекса, судья Уставного суда Свердловской области Владимир Мостовщиков. Начало интервью читайте здесь.

Часть 2: «Наработался столько, что впечатлений хватит до конца жизни»

«Возможности на выборах были более широкими»

– Вообще, сейчас многие вспоминают 90-е как такую эпоху свободы, подлинной демократии и конкурентности. В том же заксобрании были настоящие баталии. Как с высоты своего опыта Вы можете сказать это о выборах? Было ли больше конкуренции, меньше контроля, больше нарушений, было ли это время«лихих выборов»?

– Возможности для реализации избирательных прав, как пассивных, так и активных, были более широкими. Я приведу такой пример: начиная с 1995 года в нашей области выборы глав муниципальных образований, включая глав поселков, могли проводиться в два тура при соответствующих обстоятельствах. Никто не считал это каким-то нарушением. Был вариант выдвижения избирательными объединениями, группами избирателей, самовыдвижения и если было несколько кандидатов, никто не получил абсолютного большинства, проводился второй тур – и это было нормально. Второй тур позволял кому-то более активно поработать и собрать больше голосов, чтобы стать избранным главой. Сегодня мы пришли к тому, что выборы глав в нашей области по сути исчезли. Я сторонник того, чтобы избирать главу своего муниципального образования и знаю, что подавляющее большинство придерживается той же точки зрения. Некоторые говорят, что «не исключены ошибки». Ошибки не исключены при любом варианте выборов, но когда в них участвует абсолютное большинство населения, ошибки практически исключаются. Это голосование абсолютного большинства. И важно, что есть возможность свободного выдвижения кандидатов. Когда это совмещается – свобода выдвижения и свобода волеизъявления, – тогда получается действительно легитимный результат. А сейчас у нас это по сути исчезло.

– До сих пор спорят об отмене графы «против всех». Бывало, что «кандидат Противвсех» побеждал всех кандидатов. Как Вы считаете, сказалась ли отмена на доверии к выборам, на явке и стоило ли это делать?

– Вы знаете, здесь нет однозначного ответа. С моей точки зрения, нужно дифференцированно подходить к этому вопросу. На выборах определенного уровня графа «против всех» необходима, на других уровнях можно и отказаться. Если мы ведем речь о современном состоянии, возьмем выборы депутатов Государственной думы. Кандидатов выдвигают политические партии, которые, образно говоря, собой накрывают весь политический спектр. Ну нет такого гражданина, за исключением абсолютно аполитичных, который бы не нашел среди перечня существующих партий ту, программа которой отвечает его взглядам, его интересам. Исходя из этого, человек придет и проголосует и у него нет никакой необходимости голосовать против всех. С другой стороны, возьмем выборы президента. Выборы президента проходят достаточно редко, кандидатами являются весьма известные фигуры. С учетом этого, можно, в самом крайнем случае, ввести графу «против всех». А если мы возьмем выборы главы муниципального образования, там может так сложиться, что участвует всего два кандидата. Зачастую бывает и так, что один из них – основной кандидат, с которым никто не хочет соперничать. И кандидат каким-то образом мобилизует себе «партнера». Вот ситуация, когда графа «против всех» может иметь место. По сути, у нас выборы без выбора и как себя вести избирателю если он не согласен с линией, которую ведет этот основной кандидат? Вариантов нет, а желание принять участие в голосовании есть. Словом, на выборах местного самоуправления графа «против всех» вполне может быть.

– В последние несколько лет происходит ужесточение выборного законодательства – муниципальный фильтр, досрочное голосование, открепительные и т. д. Идет ли это, с Вашей точки зрения, на пользу избирательному процессу и гражданской активности в целом?

– Я всегда был и остаюсь сторонником того, что гражданин нашей страны должен иметь право свободно реализовать свои политические предпочтения и с точки зрения пассивного избирательного права, и с точки зрения активного избирательного права. Я говорил о первых выборах губернатора, когда выдвигать кандидата могли и избирательные объединения и группы избирателей. Потом, через несколько лет из законодательства убрали группу избирателей как субъекта выдвижения, на выборах президента она осталась. Но почему мы не можем дать право группам избирателей проводить собрания по месту жительства или по месту работы, но при условии, что законодательством будут урегулированы эти собрания таким образом, чтобы принципы демократии соблюдались, чтобы не было «выкручивания рук». Например, на выборы губернатора мы можем утвердить норму по которой кандидата на должность губернатора выдвигает группа избирателей численностью не менее 250 человек. У нас ведь было и самовыдвижение в первые годы. Ко мне, приходили кандидаты, извините, в майке, чтобы заявить о своем выдвижении. И они выдвигались. Другое дело, что потом нужно было собрать достаточно большое число подписей. А сейчас идут выборы губернатора и кандидатов выдвигают только политические партии. А если я беспартийный и хочу принимать участие в выборах, в выдвижении кандидатов, и таких как я много? Почему мы не можем объединиться и выдвинуть своего кандидата? Мы этого права лишены. В этом плане определенное ограничение есть. Или поддержка выдвижения кандидата – обязательный муниципальный фильтр. Но ведь не только в Свердловской области, но и в других регионах состав законодательных органов известен, в большинстве своем там представители одной политической партии. У нас в области может быть не более 12 кандидатов, учитывая число депутатов местных дум и избранных глав муниципальных образований. Надо же определенное число подписей получить в поддержку своего выдвижения. Но как обеспечить, например, десятого кандидата, если депутатами являются представители одной политической силы -- обращаться будут за подписями в поддержку выдвижения своего кандидата к представителям других политических партий. Но в это же время у нас в области идут выборы в 30 представительных органах в округах, в двух муниципальных районах и массе поселений. И одновременно они пойдут на выборы, в том числе, выдвигаясь от своих политических партий. А списки тех, кто поддержал кандидатов на должность губернатора, публикуются, они известны. И на встрече с избирателями, первое о чем кандидата спросят: «Милый, как же так? Ты выдвинулся от этой политической партии, а на выборах губернатора поддерживаешь кандидата от другой политической партии. Так за кого ты? На двух стульях хочешь сидеть?». Я считаю, что муниципальный фильтр – достаточно искусственное нововведение и мне кажется, что только в этом году он будет существовать, уже поговаривают, в том числе и в Центризбиркоме, что его надо отменять. Мне кажется, что это определенное препятствие для реализации пассивного избирательного права, а значит, и активного избирательного права, ведь если человек не сможет стать кандидатом, то и его сторонники не смогут за него проголосовать, то есть реализовать свое активное избирательное право. Поэтому, эти новации, мне кажется, они недолговечны и со временем от них откажутся.

«Избирательное право должно быть либеральнее»

– Несколько лет назад несистемная оппозиция внедряла технологии онлайн-голосования. Как Вы относитесь к таким технологиям, есть ли у них будущее, способны ли они обеспечить необходимый уровень достоверности и безопасности?

– Я думаю, что у этой технологии есть перспективы. Я не вижу препятствий, чтобы законодательно это урегулировать. Есть же у нас голосование с использованием электронных средств непосредственно на избирательном участке. Почему не урегулировать технологии использования персонального компьютера, чтобы не выходя их дома реализовать свое избирательное право. Это возможно, но должно быть достаточно жесткое регулирование и обеспечена защита всех каналов связи, применение паролей, это вопросы для специалистов по компьютерным технологиям.

– Важный вопрос, особенно для журналистов: в чем тонкая грань между агитацией и информированием о деятельности отдельных кандидатов, как нужно освещать выборы, чтобы не нарушить закон?

– С моей точки зрения, это одна из самых серьезных проблем избирательного процесса у нас. С одной стороны, у нас много «красных флажков», расставленных вокруг кандидатов или политических партий, которые ведут свою предвыборную кампанию. Известна мировая практика, которая достаточно либерально регулирует сам процесс агитации и даже в день голосования в ряде стран агитация не запрещена. Я был, например, в США на выборах в сенат и на выборах в штатах. Там приходишь на участок и тебя встречают плакаты с призывом голосовать за того или иного кандидата. Должностные лица, независимо от ранга, вплоть до президента имеют право принимать участие в агитации. Известно, что кампания по выбору президента в 2016 изобиловала агитацией, в которой участвовали и губернаторы и президент, действующие чиновники президентской администрации. У нас есть запреты на все это, есть ограничения на публикацию материалов в СМИ, на использование СМИ. Мне кажется, что надо более либерально к этому подходить, потому что все, что ни происходило, ни произносилось в период агитационной кампании – люди слышат и видят в пользу кого это произносится и сами могут разобраться в этом. Иначе получается так, что что бы ни говорили о свободе СМИ, сам этот тезис у избирателей вызывает улыбку. Люди знают, кто учредил это СМИ, кто его финансирует, насколько журналисты свободны в своих суждениях, предпочтениях. Кампания 2016 года была, в этом смысле, весьма показательна. Кампания шла «в одну калитку». Большинство людей очень критически к этому относится и мне кажется, что наше общество уже созрело для того, чтобы эти ограничения исчезли из законодательства, была обеспечена именно свобода. И это не только касается электронных СМИ и печатных, и сетевых изданий. Думаю, что более активно будут использоваться социальные сети, и регулирование должно быть более либеральным, более свободным.

– Приходилось ли Вам принимать участие в судебных процессах, по каким поводам?

– На заре деятельности избиркома области, когда происходило формирование органа и юридическая служба была достаточно слабой, я неоднократно принимал участие в судебных процессах и по избирательному праву и по праву на референдум, с Асбестом мы судились, в частности. Участвовал я и в заседаниях Верховного суда РФ, от ЦИК дважды меня приглашали в составе рабочей группы для участия в судебных процессах в Верховном суде. Первых лет пять я регулярно сам ходил в суды и участвовал в рассмотрении судебных исков, в том числе, в адрес избирательной комиссии Свердловской области. Потом, когда у нас появились хорошо подготовленные юристы, уже они стали ходить в суды.

«Уходя – уходи»

– Прошло пять лет с Вашей отставки, прошел большой электоральный цикл. Можно ли сказать, что преемственность некая сохранилась, традиции в работе, профессионализм заложенные при вашем участии?

– Скажу откровенно, я не вникаю сейчас в работу избирательной комиссии, даже не знакомлюсь с теми решениями, которые она принимает. Было бы неправильно, с моей точки зрения, этим заниматься.

– А Валерий Чайников обращался к Вам за помощью, консультациями на первых порах?

– Я считаю, что это тоже было бы неправильно. Уходя – уходи. С коллегами из теркомов мы, конечно созваниваемся, общаемся, иногда они обращаются по каким-то ситуациям. Я в теме законодательства, до конца прошлого года я работал с Центризбиркомом достаточно плотно, выезжал в субъекты, не раз был в Крыму, по вопросам обучения избирательных комиссий. Но в своем субъекте, я считаю, мое участие было бы неэтичным, некорректным, неправильным.

– Есть ли то, чем Вы гордитесь, что удалось сделать за время работы в избиркоме?

– Наша область всегда выделялась в России уровнем подготовки избирательных комиссий. Я считаю, что это наше достижение. В 2012 году мы заняли второе место в России по подготовке избирательных комиссий по итогам 2011-2012 годов, избирательной кампании по выборам депутатов Госдумы и президента Российской Федерации. В этом смысле, система обучения кадров избирательных комиссий была одной из лучших в России. Этим я могу гордиться, я приложил свою руку к этому.

«Шансов избраться у оппозиции нет»

– Были ли у вас враги, недоброжелатели?

– Критика была, особенно в ходе избирательных кампаний. Например, с Александром Бурковым у нас было несколько таких конфликтных избирательных кампаний, причем со своей стороны я всегда стремился предупредить ошибки, которые допускала его команда. В 1999 году на выборах депутатов Государственной думы, он возглавлял объединение «Мир.Труд.Май», а я публично на областном совещании еще до завершения процесса выдвижения, анализируя возможные ошибки, говорил, что если вот это объединение сделает вот так, то его кандидат не будет зарегистрирован. Они участвовали в этом семинаре. В итоге, так и получилось, кандидатом он не стал, но грязи на меня в листовках, выступлениях, было вылито очень много. Потом уже в кампании 2010 года мы один из материалов «Справедливой России» с участием Миронова признали незаконным, дошли до Верховного суда. Мы создали определенный прецедент, в России такого не было, чтобы комиссия приняла подобное решение и оно было признано законным. Бурков тогда говорил, что все понятно, что партию зарубят и итоги голосования покажут. Потом, когда протоколы вскрыли, посчитали, я спросил его: «Ну что, Александр Леонидович, Вы свои голоса получили?» И он был вынужден признать, что мы были правы и высказал благодарность за такую организацию работы всей системы избирательных комиссий. Ну и было, конечно, очень много выступлений, клеветы, по той же Сысерти, близких к клевете заявлений. Но реально ничего этого не было. Я спокойно к этому относился, знал и был уверен, что правда на моей стороне, на стороне избирательной комиссии области и мы свою правоту всегда докажем. Всегда так и было.

– Вы сейчас говорили про разногласия и конфликтные ситуации с Бурковым. Тем не менее, в прошлом году Вы неожиданно для многих оказались в списке «Справедливой России» на выборах в заксобрание. Как это случилось?

– Мы с Александром Леонидовичем к этому своеобразному союзу шли давно. Я всегда считал своим долгом, если есть какие-то вопросы в преддверии избирательной кампании, приглашать руководителей и с ними обсуждать. В том числе, неоднократно встречались мы с Бурковым, обсуждали эти вопросы и консультировались с ним. И когда началась избирательная кампания, перед ее стартом, у нас с ним состоялась встреча, на которой он пригласил меня поработать в штабе. Мы предварительные обсуждения, переговоры проводили, и в ходе этих переговоров родилась идея о том, почему бы мне не поработать в штабе. Мне это тоже было интересно, интересно было посмотреть применение современного законодательства и возможности кандидатов от оппозиции, поэтому я пошел на выборы в качестве кандидата. Реально это, – провести кампанию или нет. Был еще момент и самого фактора моего участия в выборах. Что ни говори, я известная фигура, знающая от А до Я все законодательство и практику его применения. Мне было интересно насколько реально воспрепятствование мне как кандидату при проведении своей избирательной кампании. Если мне это тяжело, что говорить о тех, кто впервые в этом участвует. Я получил этот опыт и могу сказать, что шансов у кандидатов от оппозиции практически нет.

«Навальный одурачивает «потерянное поколение», а государство им не занимается»

– В 2016 году выборы в Госдуму прошли по смешанной системе, и возник спор о том, должен ли депутат-списочник нести персональную ответственность перед избирателями, или это касается только одномандатников. Как вы считаете, есть ли у таких депутатов различия в этом отношении?

– Я сторонник смешанной избирательной системы и считаю, что ответственность депутатов, избирающихся по спискам политической партии является по сути коллективной. Ответственность несет сама политическая партия за деятельность депутатов избранных по партийным спискам. И ответственность эта реализуется в ходе очередных выборов когда избиратели оценивают деятельность избранных ранее депутатов по спискам этой партии, приходят к выводу, что они ничего, по сути, не сделали, обещания, изложенные в программе партии не реализовали, поэтому за нее партию они перестают голосовать. Но для этого мы должны чувствовать себя гражданами своей страны, интересоваться политикой не от выборов к выборам, а постоянно оценивать эту деятельность, анализировать ее. А для этого, помимо желания нужна соответствующая подготовка.

– Что Вы имеете в виду?

– Проблеме развития политической культуры и культуры общей в нашей стране не уделяется практически никакого внимания. У нас нет государственной программы развития культуры населения, развития политической или правовой грамотности. Такую задачу никто не ставит. Я считаю, что это ошибка, которая усугубляется с каждым годом и население нашей страны становится все более отодвинутым от реальной политики. Сами политические партии заинтересованы в том, чтобы население было более грамотным. Но будет реально это реализовано или нет, затрудняюсь сказать. Пока я вижу тенденцию в обратную сторону.

– Тот молодежный протест, который этим летом пытался оседлать Алексей Навальный – следствие того, о чем Вы говорите или параллельный самостоятельный процесс?

– Надо сказать, что оппозиция, оценивая ситуацию, просто ухватилась за эту идею и пытается ее реализовать. Действительно, это так. Поколение после 90-х годов многие называют «потерянным». Определенные частные усилия, в том числе, проводимые в рамках всей страны – форумы, например – они не решают проблемы. Они не втягивают молодежь в эту сферу деятельности, во всяком случае, большинство. Какая-то часть преследует свои интересы, видит там свое будущее и участвует. Но абсолютное большинство апатично. Используя стремление молодежи к участию в этом направлении, оппозиция пытается взаимодействовать, втянуть молодежь в такую деятельность, в том числе, через интернет. Власти наши всех уровней, политические партии должны видеть такую опасность использования молодежи. Я прямо скажу, их одурачивают, вводят в заблуждение, вбрасывают какие-то элементы, которые содержат часть правды, полуправду, а всей правды там нет. И на бегу наша молодежь ухватывает верхушки этой информации и руководствуясь этой, по сути, дезинформацией совершает какие-то поступки. Это неправильно, с моей точки зрения.

«Мостовщиков не способен освоить обязанности судьи»

– Разговоры о том, что после увольнения Вы станете судьей Уставного суда Свердловской области начались практически вместе с отставкой, но на должность Вас назначили только через восемь месяцев, были имущественные скандалы с детьми, в СМИ было много публикаций, тогда Вы говорили, что знаете, кто вставляет палки в колеса, но не скажете – сейчас время не пришло?

– К тому, что я говорил тогда, добавлять ничего не буду. Конечно, я знаю, кто был инициатором этой гнусной кампании, потому что по-другому назвать ее нельзя. В итоге проверки проводили все правоохранительные органы. И все они подтвердили, что за мной ничего нет, как и не было. Все это было надумано, высосано из пальца, но есть обязанность – есть сигнал, надо его проверять. Я сам обращался к руководителям следственных органов с предложением: я готов, пусть меня приглашают, проверяют все, что я предъявляю и на основе этого делают выводы. Были заявления уже в коллегии при областном суде, когда не буду говорить кто, заявил что «Мостовщиков просто не способен освоить обязанности судьи». Это был аргумент против моего назначения. Что можно сказать? Только выразить сожаление, что в такой борьбе все средства хороши. При этом, с Уставным судом у нас были совершенно нормальные отношения, мы сотрудничали, меня не раз приглашали выступать на мероприятиях, которые проводил Уставный суд. Чем они занимаются, какие для этого нужны навыки, знания, это было для меня открытой книгой. Я сам всю свою жизнь занимался творческой деятельностью, никто никогда за меня ни одного абзаца не написал ни в статье, ни в выступлении, ни в докладах. Все прекрасно знают, что все, с чем я выступал, было плодом моего труда. Всякого рода материалы, исследования, аналитические записки – все это делал я сам.

– Судьей интересно было работать после избиркома?

– Да, мне было интересно работать судьей, потому что нужно было заниматься аналитической, исследовательской, сравнительной деятельностью. Нужно было разнообразное законодательство применять при рассмотрении того или иного вопроса. В этом смысле, мне нравилась эта работа.

«Тусовки – без меня»

– Помните ли Вы, когда Вас стали узнавать на улице, узнают ли сейчас?

– Узнают и сейчас. Году в 1997-1998 начали узнавать.

– Для Вас это было проблемой или нет?

– Я могу сказать, что в магазины, пока я работал в избирательной комиссии, я не ходил. Когда я прихожу куда-то в какое-то место, меня узнают.

– К кому из уральских политиков Вы испытываете большое уважение, может есть, кого, напротив, не уважаете по каким-то причинам?

– Я могу сказать только о тех, кого я уважал и уважаю до сих пор. Конечно, это Эдуард Россель, Алексей Воробьев, Вячеслав Сурганов, Семен Спектор, Аркадий Чернецкий, многие другие, с кем мне приходилось много работать. Я очень много ездил по области и всех глав знал лично, обсуждал, они много помощи и поддержки оказывали. Никто никогда не пытался давить или воздействовать. Мы выступали строго с позиции законодательства и эта позиция вызывала уважение. Если избирательная комиссия выступала с каким-то заявлением, никто никогда не звонил и не говорил мне: чего это вы тут придумали. Такого не было никогда. И за это огромное уважение с моей стороны к руководителям области и муниципальных образований. Со многими руководителями предприятий я общался, решал все вопросы. Никогда не было такого, чтобы кто-то отказал в содействии.

– Ваша должность предполагала определенную выключенность из политической «тусовки», чтобы сохранять нейтралитет. Не чувствовали ли Вы себя одиноко в какие-то моменты?

– Я никогда не участвовал в тусовках с участием какой-либо политической партии. Никогда не ходил на мероприятия, которые проводил губернатор или председатель правительства. На каких-то общих приемах, например, в Театре эстрады перед Новым годом, я конечно присутствовал. Но никогда не ходил один, всегда обязательно все руководство комиссии, члены комиссии ходили. Что касается мероприятий, связанных с выборами, я всегда ходил на конференции, которые проводили политические партии, в том числе, правящая. Я всегда туда ходил, всегда старался, если требовалось предупредить нарушение. Я старался, чтобы мы по максимуму всем предлагали свою помощь, откликались тем, кто нас приглашал. Я никогда не отказывался приехать, провести инструктаж в преддверии или в ходе избирательной кампании. А когда начинались какие-то мероприятия, я спокойно садился в машину и уезжал, в этом я не участвовал. В этом смысле, в политической тусовке я действительно не участвовал.

– Какие СМИ читаете, смотрите, есть ли любимые издания, откуда информацию черпаете?

– Я смотрю все наши областные сайты в интернете. Исключений у меня нет, потому что есть разные интерпретации, разные оценки, разные взгляды, мне это интересно. По телевизору смотрю только федеральные новости и на «России» смотрю «Вести-Урал».

– Для Вас Свердловская область – не родной регион. Вы бывали и работали во многих субъектах, можете ли сказать, что у уральцев есть какие-то отличительные черты, существует ли пресловутый «уральский характер»?

– Я приехал сюда в 1992 году, потом были кампании 1993, 1994, 1995 годов, так получилось, что они просто обязали меня быть в гуще людей, поездить по области. В 1994 году мне сказали: «Если хочешь узнать область, поезжай в Нижний Тагил, походи по тагильской брусчатке, подыши этим воздухом, окунись в эту атмосферу». Я за свою бытность не был только в Гарях. Во всех остальных местах был неоднократно. Это позволило мне определиться, почему вот так все происходит у нас, почему особенная Свердловская область. И особенность или особость населения, как мне кажется, связана с тем, что сам Урал, сам край влияет на менталитет людей, которые здесь проживают, они ощущают себя более основательными, более самостоятельными, более критически настроенными ко всему, что происходит вокруг. И все это проявляется очень наглядно в ходе выборов. Не случайно у нас всегда очень по особому голосуют, очень критически относятся к заявлениям, обещаниям, программам, стараются вникнуть, увидеть зерно и на основе этого сделать свой выбор. Поэтому у нас всегда особый взгляд. Конституцию в 1993 годы мы же не приняли, явка была всего 48%, большинство населения не приняло участия в голосовании за новую Конституцию. Выборы президента, депутатов Госдумы, всегда результаты и по явке и по голосованию разительно отличаются от средних по стране, не говоря уже об отдельных субъектах. Интересно, что голоса раздаются всем представителям политических партий. Мне кажется, такое отношение к политике, к выборам связано с тем, что население у нас с таким менталитетом.

«Наработался до конца дней»

– Вы прожили по сути две полноценные профессиональные жизни, строите ли планы на будущее сейчас, остались ли неосуществленные мечты, желания?

– Нет, никаких профессиональных планов у меня сейчас нет и быть не может. Мне уже достаточно много лет для того, чтобы принимать участие в серьезной деятельности. Что до личных планов, то у меня восемь внуков, мне есть кем и чем заняться и я этим занимаюсь. Дома меня агитируют за то, чтобы я занялся какой-то деятельностью, а я отвечаю, что за свою жизнь я наработался столько, что мне хватит впечатлений до оставшихся дней, сколько мне Господь намерил. Поэтому, никакой деятельностью я заниматься не хочу. Но, конечно, самые лучшие воспоминания у меня о военной службе, потому что у меня она прекрасно складывалась, все было отлично, я получал огромное удовлетворение от того, чем я занимаюсь. Я был достаточно известным человеком в Вооруженных силах, потому что много было армейских журналов, в которых я постоянно печатался. Последние годы у меня были связаны с южным флангом Советского Союза, в рамках четырех военных округов я работал в органе управления, много ездил, выступал, на телевидении, в том числе. В 1987 и в последующие годы в Баку и Ташкенте я часто выступал на республиканских каналах. Мне эта работа очень нравилась, она требовала вдумчивого отношения, серьезной интеллектуальной работы. У меня это получалась. В избиркоме тоже был очень хороший коллектив, хорошие коллеги. Прекрасные у меня всегда были учителя и во время службы в армии и здесь, в избирательной комиссии, я им очень благодарен за все, что они делали, какие советы мне давали. И по сегодняшний день мы дружим, поддерживаем хорошие отношения, и мне это очень нравится.

В завершение интервью наш собеседник ответил на несколько личных вопросов: