«Секта – это инструмент международной политики. Лидер секты – социопат.  Сектант – порабощенный человек»

Сегодня в мире действуют сотни различных нетрадиционных течений, которые в народе называют сектами. Россия не стала исключением, в нашей стране секты активизировались после распада Советского Союза. Ряд их носили тоталитарный и деструктивный характер, что стало причиной всевозможных уголовных дел и арестов сектантов. Но до сих пор новостные сводки пестрят сообщениями о деятельности новых религиозных сект. Крупнейший в России исследователь современного религиозного сектантства, общественный деятель, писатель Александр Дворкин в интервью УралПолит.Ru рассказал о портрете лидера секты, о том, как не стать жертвой сектантов и почему некоторые называют писателя американским шпионом.

Александр Леонидович, что такое секта и с чем ее едят?

– Это непростой вопрос. Во-первых, люди называют сектами все, что им не нравится, и это неправильно. У нас и так много ругательных слов, и если называть сектой все, что не нравится, то появляется еще одно ругательное слово, а сам термин теряет свой смысл. В первую очередь, нужно помнить, что секта – это организация, и достаточно жесткая. Если ее нет, то это не секта.

Сами секты тоже бывают очень разными. Настолько разные, что их хотелось бы назвать разными словами, но поскольку разных слов нет, а есть одно – секта, то я предлагаю разграничивать их на классические и тоталитарные. Я занимаюсь тоталитарными сектами, и тут можно дать определение – это особого рода авторитарная организация, главный смысл существования которой власть и деньги для руководства и его ближайшего окружения. Для этих сект характерны пять признаков: обман при вербовке, манипуляция сознанием своих членов, регламентация всех аспектов жизни своих членов – жесткие четкие правила, которые расписаны и от которых отступать нельзя. Еще один признак – эксплуатация своих членов и еще один – абсолютизация лидера: лидер всегда прав, его решения не оспариваются и не обсуждаются.

А если что-то не получается у члена секты? Кто виноват?

– Виноват только ты сам. Если в секте человеку обещали, что ты должен измениться определенным образом, значит, ты обязан измениться. Если ты не меняешься и не приобретаешь сверхъестественные способности, о которых обещали в секте, то виноват ты. Значит, ты недостаточно веришь, потому что система секты, по словам ее лидеров, работает всегда идеально. Важно замечать, что в определении «секта» ничего не говорится о религиозности.

Мы живем на Урале. Отличаются ли чем-то уральские секты от российских и мировых?

– Абсолютно все едино. Сейчас интернет полностью уничтожил все географические границы, поэтому неважно какие секты находятся тут, а какие нет. Лидер секты может находиться на Урале или в другом регионе, а может находиться вообще в другой стране. Вербовка идет через интернет и люди попадают в секту вне зависимости от места своего проживания. Скорее, тут имеет некоторое значение экономическое положение региона – чем оно хуже, тем больше людей в этом регионе переживают стресс, и тем они более внушаемы. Многие секты работают только в интернете – это закрытые чаты, закрытые сообщества, и человеку совсем необязательно очно присутствовать на собраниях.

Есть вообще в мире безопасные секты или все секты опасны?

– Классические секты в социальном плане не несут опасности. Например, баптисты – это классическая секта. Тоталитарные секты всегда опасны с точки зрения семьи, общества и государства. Обязанность любого государства – защищать своих граждан от подобных организаций. Вообще, секта – это непостоянная субстанция. Одни исчезают, появляются другие. Часто секта делится на несколько сект. Точной статистики, уменьшается ли сейчас количество сект в мире или растет, нет.

Существует ли универсальный портрет сектанта? Его как-то можно выделить из общей массы обычных людей?

– Есть лидер секты. Это всегда злокачественный нарциссист, он всегда социопат. Это человек с выжженной совестью, который ценит всегда только себя, а все остальные люди для него – грязь под ногами и очередная ступенька к вершинам. Нарциссистов в мире больше, чем лидеров секты, ведь не каждому удается создать секту.

Что касается портрета обычного сектанта, то это – порабощенный человек, который лишен права выбора, и он всегда с отрубленным критическим чувством. Например, представитель традиционной религии способен видеть недостатки, которые есть в организации. Они могут быть реальными или выдуманными им, но он их видит. Есть критическая оценка и себя, и своей религиозной организации. Человек задумывается, что если вот это, например, исправить, то будет лучше. Сектант в своей секте ничего критического не видит и видеть не может, потому что если он поймет и заметит, что в секте что-то не то, то он уже выйдет из нее. Это такой признак несвободы человека. Секта порабощает людей и делает их послушным орудием в руках системы.

Как не стать этим орудием? Как не попасть в секту? Есть ли какой-то свод определенных правил?

– Нужно всегда сохранять здоровое недоверие. Нужно понимать, что даже если тебе очень плохо, если тебе обещают, что нужно что-то сделать и чудесным образом все твои проблемы разрешатся – такой волшебной палочки не бывает. Не бывает таблетки, которая лечит от всех болезней. Не бывает способа, который решает все проблемы. Нужно понимать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Поэтому если обещают много всего и сразу, да еще и бесплатно, то нужно остановиться и задуматься.

Еще одно очень важное правило – никогда нельзя делать поспешных шагов. Есть одно отличие сектантских вербовщиков от представителей традиционной религии: миссионер всегда апеллирует к вашему сердцу, и если вы соглашаетесь, то нужно работать умом и исследовать содержание учения. И уже после всего этого вы со всем согласны, вы вступаете в организацию. Задача сектанта – затащить вас в организацию с меньшими знаниями о ней, потому что чем больше вы узнаете о секте, тем меньше шансов у вас в нее попасть. Если вам говорят, что нужно вступить сейчас и немедленно, а потом будет поздно – это явный признак секты, признак того, что вас хотят обманным путем завести в секту как можно быстрее. Нормальный миссионер никогда никакой информации о своей организации скрывать не станет.

В мире много опасных сект, но та же «Свидетели Иеговы», запрещенная в России только в 2017 году, до этого многие годы активно вовлекала в свои сети новых сподвижников. Почему так долго не запрещали?

– Очень сложно запретить организацию, очень сложно запретить секту, потому что должна быть достаточная доказательная база – сложно все факты поднять на поверхность, противоправные факты. Нужно, чтобы были конкретные пострадавшие, но пока человек находится в секте, он не считает себя пострадавшим. Потребовалось достаточно много времени для того, чтобы те люди, которые в свое время вышли из секты, согласились подать заявление в правоохранительные органы. Большая часть этих людей вообще не обращаются за помощью в какие-то мирские организации, потому что хотят забыть о секте, как о страшном периоде своей жизни. Бывших сектантов, которые активно хотят бороться со своей бывшей сектой, менее 1% от общего числа таких граждан.

Нужно еще учитывать и такой фактор, что секта – инструмент международной политики. Есть тут международное давление, когда начинались какие-то процессы против сект, те или иные страны получали серьезные сигналы от «партнеров» из-за океана, которые явно выражали свое недовольство таким давлением.

Как вы оцениваете работу российских правоохранительных органов в борьбе с сектами?

– Это зависит от региона. Нужна определенная политическая воля для того, чтобы силовики начали кого-то разрабатывать. Например, красноярские силовики того же Виссариона, который называл себя Христом, явно прикрывали, потому что несколько раз люди приходили в полицию и подавали заявление о возбуждении уголовного дела, но всякий раз приходили отказные материалы. Пока в дело не включились федералы эту ситуацию не удавалось сдвинуть, хотя фактически все это время на территории Красноярского края существовало практически независимое государство – Виссариония – со своими правилами, законами и территорией.

Про вас говорят, что вы чуть ли не американский шпион. Как вы считаете, это происки ваших врагов и противников того, чем вы занимаетесь?

– Да, секты пытаются бороться со мной. Есть даже видео, как в Индии сжигают мое чучело. У сект есть такая странная вещь – они всегда стремятся персонифицировать любое сопротивление им. Они про себя говорят, что они самые хорошие, а все, кто с ними пытается бороться – очень плохие. В данном случае, таким «плохим» человеком получаюсь я. Саентологи, например, проводят даже антидворкинские конференции. Это абсолютно нормально, я нормально на это реагирую. Это значит, что то, чем я занимаюсь, не напрасно и приносит пользу людям.