«Нехватку доказательств компенсировали тяжестью наказания». Дело Ерихова вышло на финишную прямую

Рассмотрение уголовного дела Михаила Ерихова вышло на финишную прямую. В Курганском городском суде стороны процесса после прений обменялись репликами. Бывший исполняющий обязанности ректора Курганского государственного университета выступил с очередным разоблачительным заявлением. Возымело ли оно действие на суд, станет известно 17 октября, когда прозвучит приговор. Подробности прошедшего заседания – в материале «УралПолит.Ru».

Рассмотрение уголовного дела Михаила Ерихова вышло на финишную прямую. В Курганском городском суде стороны процесса после прений обменялись репликами. Бывший исполняющий обязанности ректора Курганского государственного университета выступил с очередным разоблачительным заявлением. Возымело ли оно действие на суд, станет известно 17 октября, когда прозвучит приговор. Подробности прошедшего заседания – в материале «УралПолит.Ru».

Сторона обвинения продолжает настаивать на виновности Михаила Ерихова. Она считает, что подсудимый необоснованно оплатил за счет средств вуза переезд своей семьи из Санкт-Петербурга в Курган и аренду здесь для нее квартиры; превышал командировочные расходы во время служебных поездок в Москву и Санкт-Петербург; позволял себе непредусмотренные положениями КГУ представительские расходы; заключил трудовые договоры с юрисконсультом Инной Чижовой и своей сестрой Юлией Тимченко, которые проживают в Санкт-Петербурге и, как полагает следствие, никакой работы для КГУ не выполняли; нанял частное охранное предприятие, сотрудники которого, уверено гособвинение, занимались личной охраной Ерихова; незаконно уволил проректоров Бориса Шалютина и Александра Галиниченко, которые, по их словам, пытались помешать руководителю присваивать деньги вуза.

В репликах государственный обвинитель принципиально нового ничего не сказал. Он предпринял попытку уличить обвиняемого в даче ложных показаний, но она прозвучала неакцентировано и на данном этапе рассмотрения уголовного дела, наверное, уже не могла быть приобщена к материалам в качестве дополнительного пункта обвинения.

В свою очередь Михаил Ерихов вину в инкриминируемых преступлениях по-прежнему не признает. Он считает, что действовал исключительно в правовом поле и на благо Курганского государственного университета. Позицию экс-ректора по каждому из пунктов выдвинутых обвинений экспертный информационный канал «УралПолит.Ru» уже публиковал ранее. Отметим лишь, что свою позицию подсудимый обосновывает примерами из федерального законодательства, а не ссылками на отсутствие в КГУ локальных нормативных актов (например, о командировочных и представительских расходах), как сторона обвинения.

Новым стало то, что если в предыдущих выступлениях Михаил Ерихов основное внимание уделял раскрытию заговора против него со стороны части проректоров и пособничавших им юридической, финансовой и кадровой служб университета, то в последнем слове как ученый и специалист-системщик провел анализ позиции государственного обвинения. Она, по мнению экс-ректора, «нелогична и глубоко ущербна».

Обвиняемый прочитал прокурору лекцию об основах юриспруденции

Михаил Ерихов считает, что доказательства в судопроизводстве, как следует из учебников по юриспруденции, должны строиться на основании применения законов формальной логики к выстраиванию умозаключений с целью получения системы промежуточных и конечного выводов: виновен ли подсудимый и насколько виновен? При этом качество и, соответственно, справедливость получаемых выводов зависит как от стройности, логичности умозаключений, так и от допустимости, достоверности и относимости исходных аргументов, часть из которых являются априорными, т.е. не требующими доказательств и безоговорочно принимаемыми, суждениями (законами и подзаконными актами), а часть – имеющимися в наличии фактами (показаниями обвиняемого, пострадавших и свидетелей, результатами экспертиз и прочее). Причем факты согласно ст. 74 УПК требуют дополнительной проверки на предмет истинности, сопоставления, обработки, выяснения наличия противоречий и т.п.

«Априорная аргументация у обвинения практически отсутствует. Если в моих выступлениях и выступлениях защитников есть строгий анализ законов, решений судов различного уровня и прочих законодательных актов, относящихся к тем или иным вменяемым мне эпизодам якобы преступной деятельности, то со стороны пострадавших (представителя КГУ) и гособвинителя нет даже попытки противопоставить этому какую-то свою системную аргументацию и понимание приводимых нормотворческих материалов. Единственное, что делается представителями КГУ и гособвинителем, – это ничем не обоснованное, безапелляционное утверждение, что я «неправильно трактую законы». При этом в качестве якобы «правильной трактовки законов» часто приводятся надерганные фразы (часто даже совсем не из тех документов, на которые идет ссылка), которые искажают смысл и букву закона. При этом допускается и откровенная надуманность многих положений», – заявил подсудимый.

По утверждению Ерихова, гособвинение часто искажает факты. Так, например, было при утверждении, что принятые им на работу юрисконсульт Инна Чижова и представитель КГУ в Санкт-Петербурге Юлия Тимченко ничем не занимались, а только получали зарплату. Хотя на самом деле, по словам обвиняемого, в материалах дела есть документы и показания многих свидетелей, подтверждающие, что Тимченко с Чижовой сделали для вуза очень многое.

«Даже миллиард мух не убедит меня в том, что дерьмо – это вкусно»

Еще одним «приемом», используемым обвинением, Михаил Ерихов называет попытки представить в качестве допустимого доказательства голословные предположения, догадки и слухи о том, что тем или иным действием он нарушил закон, сделанные оппозиционно настроенными сотрудниками КГУ, что напрямую запрещено законом (п.2 ст.75 УПК).

«Согласно закону, допустимым доказательством являются только факты (подчеркиваю: факты!), полученные в результате допроса свидетелей, но никак не их умозаключения, догадки, слухи и прочее. Прямым нарушением закона является и провоцирование свидетелей вопросами о допустимости тех или иных действий подсудимого, которые он фактически не совершал, с целью преподнесения этого как еще одного свидетельства якобы преступной деятельности. Это нарушает принцип относимости доказательства, который требует ст. 74 УПК РФ, когда некий требуемый следствию результат умозаключений подменяется внешне очень похожим, но не имеющим никакого отношения к рассматриваемому эпизоду. В частности, это относится к вопросу о возможности оплаты за счет университета личной охраны ректора, что, естественно, недопустимо. Но была ли предоставляемая услуга действительно личной охраной ректора? Никакого анализа на этот счет нет. По-видимому, гособвинитель, пытаясь выстроить на подобных суждениях оппозиционеров свою систему доказательств, забывает одну древнюю мудрость, которую приписывают Иосифу Египетскому: «Ни миллиард мух, ни два, ни три, ни даже больше не убедят меня, что дерьмо — это вкусно», – не побоялся произнести в суде Михаил Ерихов.

Следующим недопустимым приемом гособвинения экс-ректор КГУ назвал использование логически неверных утверждений, нарушающих причинно-следственные связи при выработке выводов, умозаключений.

«Так, из того, что за Горяеву (свидетельницу по одному из пунктов обвинения. – Прим. «УралПолит.Ru») не были оплачены платежи в Пенсионный фонд, делается вывод, что она в компании «ДЖАК-Р» не работала, следовательно ее показания являются ложными. Это не так. Миллионы россиян и тогда, и сейчас работают без официального оформления трудовых отношений с работодателем, или работодатель не платит за них пенсионные отчисления, но это не отменяет тот факт, что они работают, как и то, что факт проплат на счет и со счета «ДЖАК-Р» во время допроса в суде признала сама Калашникова (пострадавшая по тому же пункту обвинения. – Прим. «УралПолит.Ru»)», – утверждает обвиняемый.

Помимо этого, считает подсудимый, гособвинитель неверно и крайне предвзято, будто хватаясь за соломинку, интерпретировал запись его разговора с первым проректором КГУ Юрием Нурулиным, где Ерихов говорит: «Хочу сделать прикрышку для Юлии» (своей сестры Юлии Тимченко, трудоустроенной представителем КГУ в Санкт-Петербурге. – Прим. «УралПолит.Ru»).

«Слово «прикрышка», согласно нормам русского литературного языка, а не жаргона, к которому, возможно, привык гособвинитель, постоянно имея дело с соответствующим контингентом, образовано от глагола «прикрывать» и в данном контексте означает «обеспечивать подтверждение факта». Я еще в первом своем выступлении говорил, что в начале, когда такой сценарий развития событий в КГУ не предвиделся, письменных отчетов от Тимченко без необходимости никто требовать не собирался (как, прошу отметить, и с других сотрудников КГУ, на добросовестное исполнение служебных обязанностей которых я надеялся, не собираясь загружать их необходимостью заполнять отчетные формуляры, со временем отбивающие охоту заниматься какой-либо активной деятельностью по развитию вуза). Необходимость, как я тогда выразился, «создавать прикрышку» в виде письменных отчетов появилась только в феврале 2016 года, когда обстановка в университете накалилась. Но из этого факта совсем не следует, что Тимченко ничего не делала все это время. Деньги ей платились, как и положено, за работу, а не за отчеты. А работа была, поскольку видны ее результаты. Электронные адреса и пароли доступа, по которым в этом можно убедиться, приведены в моем выступлении в прениях», – напомнил суду обвиняемый.

«Гражданский муж свидетельницы Носковой за оскорбление чести мог бы вызвать гособвинителя на дуэль»

Третьим примером «вольного», с точки зрения Михаила Ерихова, обращения с законами логики является эпизод со свидетелем Аллой Носковой. Напомним, что генеральный директор ООО «EduMarket» (г. Санкт-Петербург) по просьбе Ерихова занималась разработкой нового сайта КГУ, который мог бы привлечь в университет много абитуриентов, в том числе на платную форму обучения, и способствовать значительному росту доходов вуза. По показаниям Носковой, «стараниями» «заговорщиков» Галиниченко и Шалютина договор КГУ с «EduMarket» так и не был заключен. Труд нескольких месяцев, в который гендиректор компании вложила, по ее словам, 1,5 млн. рублей личных средств, в итоге не был оплачен. Впоследствии Носкова создала на базе этого сайта портал «Поступи онлайн». Сейчас его клиентами являются 170 ведущих вузов страны, портал ежемесячно посещают более 600 тыс. абитуриентов со всей России (см. публикацию «УралПолит.Ru»).

«Обвинитель из того факта, что мы давно знакомы с Носковой, я езжу в Кургане на ее автомобиле и вообще у нас дружеские отношения и, по его выражению, «вероятно, и более того», решил, что она говорила неправду о сотрудничестве с Тимченко, «выгораживая» меня. Кстати, по последней тираде. Я думаю, если бы мы жили пару веков назад, то гражданский муж госпожи Носковой (боевой офицер, отставной полковник) вполне мог бы вызвать товарища майора за эти слова на дуэль. Мне кажется, в судебном процессе подобные высказывания, оскорбляющие честь и достоинство людей, недопустимы, тем более для человека, носящего офицерские погоны», – посоветовал прокурору Михаил Ерихов.

На основании вышеизложенного подсудимый сделал вывод, что обвинение сформировано с нарушением базовых принципов доказательности судопроизводства и, следовательно, полученные выводы о его виновности являются ложными.

«Сопоставляя все вышесказанное с целью №1 Прокуратуры РФ, сформулированной в ст.1 п.2 Федерального закона «О прокуратуре» как «обеспечение верховенства закона», приходится констатировать, что в данном случае гособвинитель преследует какие-то другие цели (я, конечно, исключаю вариант непрофессионализма с его стороны). Я понимаю, что сейчас (подчеркиваю: сейчас) вряд ли получу ответ на этот вопрос, но хотя бы поставить его считаю своим гражданским долгом», – указал бывший и.о. ректора Курганского госуниверситета.

«Замыслам заговорщиков не суждено сбыться. Никогда»

Перейдя к рассмотрению системы доказательств стороны защиты, Михаил Ерихов сообщил, что тут ситуация значительно проще. Аргументы защиты строятся на действующем федеральном законодательстве и легко проверяемых фактах, изложенных в материалах дела или представленных на суде. По его мнению, по всем пунктам обвинения была представлена исчерпывающая информация, объективно свидетельствующая о несостоятельности этих обвинений.

«Помимо этого, в своих выступлениях на суде я старался вскрыть и причины поступков представителей оппозиции, их заинтересованность в «свержении» законно назначенного Министерством образования и науки РФ ректора и воцарении «своего» представителя. Я могу только догадываться, почему это «движение» было поддержано руководством региона и силовых структур, но, думаю, скоро все это станет ясным», – пообещал бывший глава вуза.

Также он отметил, что, как бы ни хотелось некоторым одиозным личностям из числа «заговорщиков» представить произошедшее в КГУ «победой профессорско-преподавательского состава над варягом, узурпировавшим власть», это не так.

«Подавляющее число сотрудников вуза резко отрицательно относится к заговорщикам и их деятельности, разрушающей КГУ. Заверяю всех, что у Министерства образования и науки РФ точно такое же отношение к событиям в университете, поэтому замыслам заговорщиков не суждено сбыться. Никогда», – подчеркнул Михаил Ерихов.

В конце своего выступления он повторил, что ни по одному из предъявленных ему пунктов обвинения не признает себя виновным.

«Я действовал исключительно в правовом поле. Все мои действия были согласованы с Министерством образования и науки РФ либо не противоречили его директивам и были направлены на благо Курганского государственного университета, а значит, и Зауралья», – завершил последнее слово Михаил Ерихов.

«Отсутствие неоспоримых доказательств пытаются заменить необоснованной тяжестью наказания»

На предыдущем судебном заседании, во время прений сторон, гособвинитель озвучил желаемый приговор Михаилу Ерихову. Учитывая обстоятельства совершенных преступлений, сумму причиненного ущерба и позицию подсудимого по делу, прокурор считает, что к нему не могут быть применены положения Уголовного кодекса об условном осуждении.

«На основании изложенного, ваша честь, прошу признать Ерихова Михаила Максовича виновным в совершении двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 160 УК РФ, преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286, и ст. 177 УК РФ, и [...] по совокупности преступлений путем частичного сложения окончательно назначить Ерихову наказание в виде 8 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима и лишением права занимать должности в государственных органах на срок 3 года. Исковые требования Курганского государственного университета [к Ерихову] в сумме 2 млн. 543 тыс. 619 рублей 45 копеек удовлетворить в полном объеме», – подвел итог государственный обвинитель.

Михаил Ерихов отреагировал на это в свойственной ему манере:

«Складывается впечатление, что отсутствие неоспоримых доказательств решили заменить необоснованной, неадекватной и не соответствующей реалиям современной судебной практики желаемой тяжестью наказания».

«Заговорщиков поддержали курганские силовики и лица из областного правительства»

У людей, с самого начала следящих за судебным процессом, просьба прокурора также вызвала некоторое недоумение. По их мнению, позиция гособвинения способна только подтвердить расхожее в народе мнение, что те, кто своровал миллиарды, попадают под амнистию или отделываются условным сроком, а те, кому вменяют в вину хищение сумм в десятки и сотни раз меньше, приговариваются к максимальному наказанию.

В связи с этим некоторые вспомнили заявление, сделанное Ериховым в одном из интервью СМИ. В нем экс-ректор КГУ, после выдвижение обвинения, ознакомившись с материалами уголовного дела и убедившись в надуманности и предвзятости трактования фактов предварительного расследования, говорит, что в ходе допросов следователь сама не раз признавалась ему в заказном характере и политической ангажированности уголовного дела, пытаясь дать понять, что исход где-то «наверху» уже предрешен и сопротивляться не стоит, лучше дать признательные показания, чтобы отделаться минимальным наказанием.

Потом, в ходе рассмотрения уголовного дела уже в суде, Ерихов не раз заявлял, что к возбуждению и фабрикации уголовного дела причастны определенные силы в курганских правоохранительных органах и областном правительстве. Не будь у него на то веских оснований, профессор, доктор технических наук, всю жизнь посвятивший точным наукам и просчитыванию всевозможных вариантов развития ситуации, не стал бы разбрасываться столь громкими заявлениями, а по сути – обвинениями, дабы не навлечь на себя еще больший гнев. Однако опровержений и пыток привлечь к ответственности «клеветника» ни со стороны силовиков, ни со стороны зауральских чиновников не последовало.

Также наблюдатели вспомнили другие резонансные уголовные дела, рассмотренные за последнее время в Курганской области. Так, глава Кетовского района Александр Носков, урон государству от действий которого был оценен в 4 млн рублей, был приговорен к выплате штрафа в размере 3,5 млн рублей и запрету занимать руководящие должности в течение четырех лет. Прокурор же запрашивал 5,5 лет колонии общего режима, штраф на 5 млн рублей и запрет на руководящие должности на три года. Начальник полицейского главка генерал Игорь Решетников обвинялся в нецелевом использовании 14 млн рублей. Обвинение запрашивало в виде наказания три года условно и штраф в полном объеме. Судья согласился с такой мерой наказания. Еще один силовик – начальник УФНС по Курганской области Юрий Касьяненко признан виновным в ущербе бюджету на 67 млн рублей. Он оказался единственным из высокопоставленных фигурантов уголовных дел, кто получил реальный срок – три года колонии общего режима против пяти, запрошенных прокурором. Как видим, при самом маленьком уроне, который, по версии следствия, Михаил Ерихов нанес государству, обвинитель запрашивает самое суровое наказание.

Курганский городской суд огласит приговор Михаилу Ерихову 17 сентября. Однако уже сейчас ясно, что финальная точка в рассмотрении уголовного дела в этот день не будет поставлена. В случае оправдания подсудимого апелляцию, скорее всего, подаст прокурор, а в случае вынесения обвинительного приговора его будет обжаловать сторона защиты.

«УралПолит.Ru» будет держать своих читателей в курсе громкого судебного процесса.