Легенды уральской политики. Беседа шестая. Александр Левин: «Журналистом я был, есть и останусь до конца». Продолжение

Во второй части интервью Александр Левин расскажет о книгах, любимом спорте и работе для души

Собеседник «УралПолит.Ru» в рамках цикла «Легенды уральской политики» – не совсем типичен. Профессиональный журналист, сделавший карьеру в городской газете, Александр Левин внезапно оказался втянут в водоворот большой политики, и был на протяжении 20 лет ближайшим сподвижником, пропагандистом, проводником идей и буквально «правой рукой» первого уральского губернатора Эдуарда Росселя. Левин прошел путь от пресс-секретаря до руководителя администрации. Во многом, именно он формировал уральское медиасообщество, продвигал политические и имиджевые проекты, а кроме того, приложил руку к сохранению и развитию профессионального спорта и журналистики. Обо всем этом и многом другом Александр Левин рассказал в эксклюзивном интервью «УралПолит.Ru». Первую часть интервью читайте здесь.

Часть 2: «Вместо госслужбы – работа для души»

«Россель любил выслушивать возражения»

– За 20 лет были ли случаи, когда вы были не согласны с Росселем, у вас был какой-то конфликт, противоречие или были сторонником во всех начинаниях?

– Безусловно, глобально я был сторонником во всех начинаниях. Но не буду скрывать, что многие вещи, которые он произносил, казались сказками, какими-то фантастическими мечтами. К примеру, мы приезжаем на полигон Старатель под Тагилом. Россель говорит: «Здесь будет международная выставка вооружений, которая будет лучше, чем в Абу-Даби». И когда мы стоим в болоте, где не то что конь не валялся, там непроходимое бездорожье и разруха, близко там невозможно какую-то выставку представить. Проходит время, начинается выставка. Таких примеров очень много. И ещё. Эдуард Эргартович такой человек, который любил слушать возражения. Он совершенно к этому вопросу спокойно относился, как настоящий руководитель с большой буквы. Он очень спокойно терпел другую точку зрения. Я мог ему ее высказывать, безусловно, непублично – это было бы некорректно, а в личных разговорах. Я говорил, что на эту проблему есть и такой взгляд. Несогласие, другая позиция – это было, но это вовсе не означало, что человек, который ее высказал, становился неугодным. Россель очень любил выслушивать разные точки зрения. Он принимал решения, выслушав весь спектр – кто был против, кто за, кто воздерживался. Я и сейчас остаюсь его сторонником, но это не значит, что с Росселем нельзя спорить, нельзя ему возражать – в этом плане он очень адекватный человек.

– Возвращаясь к тому моменту, когда Ельцин снял Росселя с поста главы администрации области, изменилось ли бы развитие региона, ведь это были ключевые годы, когда шел тяжелый выход из кризиса?

– История не терпит сослагательного наклонения. Очень трудно прогнозировать, что было бы, если бы не было того или сего. Я реалист и принимаю то, что есть. Когда Ельцин его снял, казалось трагично, ужасно, это воспринималось как закат демократии, свободы слова, мысли и т. д. Так казалось. Был вечер, когда указ принесли. Я помню реакцию Росселя. Он тоже был, безусловно, обескуражен, но буквально спустя несколько минут он пришел к нам в кабинет и говорит: «Во-первых, мужики, давайте расходитесь, а во-вторых, утро вечера мудренее». Он во всем находил плюсы. Даже в маленьких поражениях он всегда искал плюсы. Не сними его Ельцин с этой работы в ноябре 1993 года, стал бы он членом Совета Федерации первого созыва? В одночасье он стал политиком федерального уровня. Произошло бы это, если бы Россель оставался главой администрации? Не знаю. Все что ни делается, все к лучшему. Он прошел трудную дорогу, но сегодня мы можем сказать, что он действительно политик российского масштаба. Он полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» – это высочайшая награда.

– Вы пресс-секретарь главы администрации. Его снимают, он идет на выборы в облдуму и побеждает. Что вы в это время делали, как для вас этот процесс происходил?

– Я пошел с Росселем. Когда его сняли, я ни минуты не задумывался о том, что уйду с работы. Куда Россель пойдет я не знал, но оставаться в администрации области я не мог. На следующий день я пришел к нему, он сидел у себя в кабинете, телефоны отключены, позвонить никуда уже было нельзя. Я ему кладу заявление. «Что это?». Я говорю: «Я хотел бы, чтобы вы подписали мне заявление об увольнении вчерашним числом, потому что вы вчера последний день были на работе». Он подумал, посмотрел на меня и отвечает: «Наверное, ты прав», – и подписал заявление. Я собрал пресс-конференцию, пригласил тех журналистов, кто со мной работал эти два с половиной года, и отдал им это заявление. Все газеты его опубликовали. Я посчитал невозможным продолжать работу, потому что я был участником, сподвижником, пропагандистом тех идей, за которые он пострадал. Меня встретил в коридоре и.о. руководителя администрации и спросил, почему я ухожу, ведь меня увольнение Росселя не должно затрагивать. Но я сказал, что я так не могу и ушел. Россель был председателем Уральской ассоциации экономического взаимодействия уральского региона. Тут как раз было плановое заседание, приехали все губернаторы, и когда узнали, что Росселя сняли, они избрали его президентом. Ввели штатную единицу с зарплатой, машиной и т. д. И через несколько дней он позвонил мне и предложил продолжить работу. Я согласился. Когда я пришел в Думу, там приходилось строить все с нуля, ведь не было даже самого понятия областной Думы. Руководителем аппарата стал Алексей Петрович Воробьев, он придумал всю структуру, там появилась и пресс-служба. И я уже занимался ее организацией.

«В первой Думе были личности, которые действительно творили законы»

– Во главе такой структуры работа стала проще?

– Конечно, там были сотрудники. Там нужно было находить контакт со всеми депутатами. Там были не только депутаты из «Преображения Урала», были представители других политических, общественно-политических движений. Это отдельная история была.

– Как бы вы охарактеризовали первый состав облдумы, насколько он отличался от того, что мы сейчас видим, каким был стиль работы?

– Первый состав облдумы был очень сильным. Там были личности. Я ни с кем не хочу сравнивать, я говорю о том составе. На его плечи легла очень тяжелая работа по разработке всех основополагающих законодательных актов для жизни Свердловской области. Можно снять шляпу перед каждым из депутатов того состава. Это были очень интересные люди, очень талантливые, и практически все они пришли в Думу за тем, зачем в Думу надо вообще приходить – творить законы. Иногда сегодня с кандидатами начинаешь говорить, а они даже не понимают, чем занимается законодательный орган. Первый состав действительно творил законы. Баков возглавлял законодательный комитет – это был главный комитет. Он там фонтанировал идеями. Лично для меня он был и остается креативным симпатичным человеком, очень умным, талантливым, интеллигентным с точки зрения знаний, и он в том еще юном возрасте, в хорошем смысле этого слова, был настоящим мотором этого комитета. Поэтому, только слова благодарности каждому депутату первого созыва. Каждого из них можно назвать легендой уральской политики.

– Через два года Россель одерживает победу на выборах губернатора, вы вновь его пресс-секретарь – отличалась работа «тогда и сейчас», что изменилось?

– Во-первых, я сам заматерел. Когда жизнь бьет, ты со дна поднимаешься наверх, воспринимаешь все иначе. Уже после выборов я был совсем другим пресс-секретарем, я уже знал что делать, как делать, я уже не был тем «котенком» с завязанными глазами.

– В последние годы вы не только отвечали за общение со СМИ, но и возглавляли администрацию губернатора. Расскажите, как этот период вам дался, все-таки это другой уровень работы и, к тому же, далекий от журналистики?

– Я прошел в администрации все пути: после пресс-секретаря я был руководителем департамента информации, потом заместителем руководителя администрации, потом исполнял обязанности какое-то время, а потом почти пять лет возглавлял администрацию. По нынешним временам это рекорд. За время института губернаторства было семь или восемь руководителей администрации, и пять лет – это рекорд. Это работа колоссальной ответственности. Даже и не расскажешь. Это взаимодействие с различными уровнями власти, контакты с федеральным центром, с местным самоуправлением, с правительством, с депутатами, с дипломатами, с директорами. Это очень ответственная огромная работа. Ну и конечно, это работа с губернатором. Руководитель администрации – это проводник всех его идей и организатор рабочего графика. Это план недельный, месячный, план встреч, план выступлений, мероприятий. Колоссальная работа.

«Книги – это моя журналистская потребность, ничего больше»

– Несмотря на плотный график вашей работы с Росселем, вы все же написали две книги. Чувствовали ли вы себя таким летописцем уральской истории?

– Первая книга «Как стать губернатором в бывшем СССР» появилась в 1995 году еще до выборов губернатора, в ней я предугадал, что Россель выиграет, если пойдет на выборы. Почему я ее написал? По очень простой причине. Я был, есть и остаюсь журналистом и тогда я чувствовал такую потребность. По сути, обе книги – это журналистские заметки, заметки из блокнота. Это описание событий, которые я видел сам, в которых мне посчастливилось участвовать, и как журналист я посчитал необходимым изложить их на бумаге. А вторая книга, так получилось, вышла к 70-летию Эдуарда Эргартовича. Я назвал ее «Феномен», а подзаголовок у нее был «штрихи к портрету Эдуарда Росселя». Портрет Эдуарда Росселя описать невозможно – это как объять необъятное. Он сам написал мемуары недавно, скоро будет презентовать, уверен, что и в этой книжке он сам не охватил все, что надо охватить. Вторая книга – она тоже журналистская, но с другого немного уровня – это книга более зрелая, более опытного журналиста и пресс-секретаря. Обе книги – это моя журналистская потребность, Россель не знал, что я пишу их. Первые экземпляры я ему дарил. Он не требовал никогда редактуры, обе книги для него были неожиданностью.

– Когда Росселя сменил Александр Мишарин, Россель ушел в Совет Федерации, а вы остались советником нового губернатора. Почему на этот раз не пошли с Эдуардом Эргартовичем? Другая часть вопроса: Россель говорил, что у него с Мишариным отношения не сложились, а как у вас?

– Россель пошел в Совет Федерации, а я его помощником там уже был. Мы поговорили с ним, у меня оставалось несколько месяцев до выхода на пенсию. Когда пришел Мишарин, я еще немного работал главой администрации, хотя иллюзий у меня не было, я знал, что на этот пост придет его человек, даже знал кто. Я выполнял всю ту же работу, но контакта как с Росселем у нас не было. Я не хочу сказать про Мишарина ничего плохого, я его знал еще когда он возглавлял Свердловскую железную дорогу, у нас были совершенно рабочие отношения. И когда он мне сказал, что хочет поставить на мое место своего человека, у меня словно груз с плеч упал. Для меня это было как освобождение. И когда он мне об этом объявил, то предложил выбирать работу, потому что, как он сказал, хотел бы использовать мой опыт. Я ему честно сказал, что мне до 60 лет осталось несколько месяцев. «Советником пойдешь?». «Советником пойду, но в тот день, когда мне исполнится 60, я приду с заявлением». И в этот день, 4 февраля 2011 я пришел к нему с заявлением на увольнение. Он, может быть для политеса, сказал, что не хочет меня отпускать, но я напомнил, что мы договаривались, и он заявление мне подписал. Вот это был короткий период нашей с ним работы. Но, конечно, подобных контактов, как с Росселем, у нас не было. У него была своя команда, свои люди, и он ориентировался на них.

– А с Евгением Куйвашевым?

– С Евгением Владимировичем отношения очень плодотворные. Я являюсь советником на общественных началах у него. Он порекомендовал мне пять лет назад пойти на выборы председателя Свердловского творческого союза журналистов. Мы общаемся, когда у него для этого есть время, иногда он заходит в Дом журналистов. У нас с ним совершенно корректные рабочие отношения. На мой взгляд, Евгений Владимирович – открытый, добрый, искренний человек.

«Работа для души»

– На этом посту вы себя кем ощущаете – журналистом, администратором, чиновником?

– Журналистом, конечно.

– У вас эта работа – для души?

– Для души, да. Это общественная работа, но она требует практически ежедневного внимания. У нас очень сильное журналистское сообщество, мощная журналистская база и по количеству СМИ, по качеству. Мне интересно общаться с коллегами. В конце ноября будет отчетно-выборный съезд Союза журналистов России. Мы ждем перемен, потому что без перемен нельзя даже в такой общественной организации как наша.

– Еще одна должность, которую вы занимаете – вице-президент футбольного клуба «Урал». Почему вдруг спортивный клуб, тоже для души?

– Это не «вдруг». Футбол – это любовь с детства. Я играл и во дворе, играл в школе, в университете, играл за сборную журналистов Свердловской области. А когда работал, был такой период, когда профессиональный футбол в Свердловской области мог погибнуть. Это было когда завод «Уралмаш», а команда была «Уралмаш», возглавлял Каха Бендукидзе. В начале 2000-х он пришел к Росселю и говорит: «Забирайте команду, или я ее отпускаю на вольные хлеба, содержать футбольный клуб я не буду, делайте с ним что хотите». Россель поуговаривал, но бесполезно. Тот сказал, что он коммерсант, а непрофильные активы ему не нужны. Я тогда был директором департамента, ко мне пришли футболисты, рассказали о ситуации – и я тоже пошел к Росселю, чтобы обсудить вопрос. Я сказал, что если погибнет профессиональный футбол на Урале, это будет очень плохо и для имиджа региона, и для развития спорта, потому что футбол – народная игра, многие люди ее любят. Тогда появилась идея создать футбольный клуб «Урал» как ГУП с участием наших финансовых спонсоров. Дмитрий Пумпянский занимался до этого мини-футболом, был клуб «ВИЗ-Синара», Россель попросил его заняться и большим футболом. Потом был создан совет по развитию профессионального футбола, Россель назначил меня его председателем. Когда Мишарин пришел, он сам возглавил этот совет, а я был секретарем в этом совете. И когда встал вопрос, что я ухожу с государственной службы, Мишарин, я ему за это очень благодарен, предложил стать вице-президентом футбольного клуба «Урал». Я говорю, хорошее предложение, но надо согласовать с Трубной металлургической компанией и руководством клуба. Мишарин ответил: «Считай, что я согласовал». Я пришел в клуб и по сути, реализовывается моя мечта, любовь с детства, и тут я хочу сказать слова благодарности и Мишарину, и Дмитрию Пумпянскому, и Григорию Иванову.

– Часто получается с командой на игры ездить?

– Ездить получается не часто, а на матчах в Екатеринбурге бываю на всех, если только не случается какой-то форс-мажор. Так что футбол для меня – с детства и, похоже, до конца.

«На пыльных подшивках забытых газет останутся наши следы»

– Есть ли то, чем вы гордитесь, что сделали на профессиональном поприще?

– Слово «гордитесь» слишком сильное, но многое из того, что удалось сделать в области, случилось и при моем маленьком участии. Я смотрю на объекты, которые Россель вводил, которые мы, как бы сейчас сказали, пиарили – та же выставка вооружений, аэропорт Кольцово, ДИВС, Кольцовская дорога, Храм-на-крови… Я бывал на всех этих объектах с нуля, писал о них, пропагандировал, рассказывал. Если только в этом моя заслуга. «На пыльных подшивках забытых газет останутся наши следы» – журналисты в свое время переделали известную песню. Иногда листаю подшивки 90-х, 2000-х годов, вижу свои заметки. Для журналиста, наверное, это и есть гордость, что вот твоя фамилия под таким материалом.

– При всем объеме работы, который вы выполняли, не было ли у вас ощущения недооценённости, упреков, что вы в тени Росселя и т. д. Задумывались об этом?

– Во-первых, пресс-секретарь и не должен быть на виду. Он должен быть в тени руководителя, в моем случае – губернатора. Я уже говорил, что важно наладить связь между ним и институтами гражданского общества через СМИ. Другое дело, что зачастую в тени-то и не удавалось быть, приходилось быть «на передовой» и отвечать на самые острые вопросы и перед журналистами, и перед жителями области. Поэтому, нет, ни в коем случае не считаю себя обиженным, недооцененным. Наоборот, считаю, что мне повезло в жизни, у меня есть государственные награды за работу, есть областные. Сказать, что был недооценен, не могу.

– Были ли у вас враги, недоброжелатели?

– Классик сказал, что если нет врагов, считай, что ты умер. Конечно, мы же шли, образно говоря, по минному полю, многим не нравилось. Были и соперники, были недоброжелатели, но врагами их я не назову. Я пытался и пытаюсь, даже если человек не согласен в чем-то, враждебно настроен, снять все вопросы за столом переговоров. А сказать, что дорога была наполнена сплошь единомышленниками и сподвижниками – это было бы приукрашенной ситуацией. Но даже с теми, кто был на противоположной стороне, я старался сохранять добрые человеческие отношения.

«Великое достояние Урала – люди»

– Кого из политиков нынешних и бывших, вы сильнее уважаете, есть ли те, кого не уважаете?

– Очень сложный вопрос. Я вспоминал Николая Бердникова, и никогда не забуду такой момент. Однажды, один наш коллега спросил, кто у него любимый артист. Тот отвечает, что у него нет любимого артиста. Коллега не верит, как так нет артиста любимого. Николай Порфирьевич начинает пальцы загибать: «Если бы у меня был любимый артист, то обязательно должен быть любимый инструктор горкома, любимый заведующий отделом обкома партии» – пошутил немного. Я уважаю очень многих людей. Мне в жизни довелось общаться с очень многими людьми. Даже будучи пресс-секретарем губернатора, я оставался журналистом, и одно время вел на «Областном телевидении» программу «Прямой разговор». Она длилась минут 40-50, это был жанр беседы с политиками, спортсменами, учеными, артистами. Было записано много передач, и я могу казать про каждого из моих собеседников, что я отношусь к нему с большим уважением. Гостями у меня были и Борис Ельцин, Михаил Горбачев, Евгений Примаков, Николай Рыжков… Каждый из них, как бы мы к ним не относились, – личность, индивидуальность. Ко всем людям конкретного дела я отношусь с большим уважением. Я считаю, что наша, уральская земля полна талантами. Самое великое наше достояние – это не ископаемые, не промышленность, не сельское хозяйство, а люди, которые делают это все своими руками, своей головой, своей сердцем и душой. Уральцы – удивительный народ.

– И здесь мы подходим к нашему традиционному вопросу: существует ли уральский характер?

– Конечно, существует. Это исторически обосновано, потому что уральцы – это категория людей очень свободолюбивых, мудрых, надежных. Когда сюда Петр Первый послал Татищева и де Генина создавать первые заводы, набирали беглых людей, которые пришли из других регионов и осели здесь. Во время Великой Отечественной войны сюда было переброшено более 400 предприятий с Украины, с Белоруссии, с Северо-Запада, они тоже остались. Это были инженеры, КБ, ученые. Здесь было такое смешение наций, людей разных по крови. Уральцы – это очень интересные люди. Дух уральский существует, и наши великие писатели – Бажов, Мамин-Сибиряк это все показывали в своих произведениях. Уральцы – народ крепкий, верный, надежный. Не случайно, когда стране трудно, взгляд обращают к нам. Мы – опорный край державы.

– И еще один традиционный вопрос, который отчасти затронули – ваше отношение к фигуре Бориса Ельцина?

– Ельцин – человек, который всего в жизни достиг сам и возглавил Россию в самое тяжелое время. Думаю, очень много еще будет исследований на этот счет, но в заслугу ему будут ставить то, что он бескровно провел переход от СССР к России, потому что практика той же Европы показывает, что когда распадаются государства, льется кровь, начинается гражданская война. Он этого смог избежать. А во-вторых, он один из первых, кто заговорил о свободе слова, о демократии, об инакомыслии, а это очень важно. Для меня он – глыба. Когда я записывал с ним программу, я ее помню в деталях. Он был интересный собеседник, откровенный, и когда выключили камеры, мы разговаривали еще минут 40. С точки зрения журналистики, это такая серьезная удача – беседовать с таким человеком. Для меня это незабываемо.

«Журналистика не умирает, это старческое брюзжание»

– Несколько вопросов о журналистике. Вы имели дело практически со всем пулом уральских и федеральных СМИ – есть ли у вас любимые издания сейчас?

– Если раньше это была обязательно печатная версия, то сейчас интернет-технологии так далеко пошли, что открываешь гаджет и все газеты мира перед тобой. Я обязательно читаю «Коммерсант», «Ведомости», «Российскую газету», «Спорт-экспресс», «Советский спорт», «Комсомольскую правду», «Известия», обязательно «Областную газету». Надо видеть весь спектр мнений, столкновений, весь спектр того, что происходит. Так же и по интернет-сайтам. Я не делю СМИ на наших и не наших.

– Вы возглавляете ГЭК на журфаке УрФУ, скажите, что за студенты учатся сейчас, приходят в журналистику, отличаются ли они от тех, кто учился 10-20 лет назад.

– Другие студенты, конечно. Очень интересная молодежь растет. Когда говорят, что молодежь «не такая», это старческое брюзжание и лукавство. Очень много талантливых ребят. Безусловно, не все радужно в российском образовании, в том числе, в журналистском, но наш факультет был, есть и будет одним из ведущих в стране. Даже когда бываешь в других регионах, заходит речь о нашем университете, всегда говорят, «вот это школа». Вот эта марка до сих пор работает. Другое дело, что сегодня я хотел бы видеть больше молодых людей, перекос в сторону девушек, мне кажется. Хотя по гендерному различию делить не стоит. Хотелось бы больше ребят, у которых горят глаза, кто работает в СМИ, когда заканчивает. Но я не разделяю мнения, когда говорят, что журналистика умирает, что журналистское образование умирает, что все плохо – это все нагнетание. И журналистика не умирает, образование журналистское не умирает, а сама журналистика будет существовать столько, сколько существует общество, существуют люди.

– А как относитесь к «желтой прессе», говорят, что она убивает настоящую журналистику, дискредитирует профессию?

– Это наша жизнь. Во всем мире существует «желтая пресса». Пока будет потребность читателя, она будет существовать. Очень многим людям нравится читать именно «желтую прессу», фейки, выдумки, небылицы. Никакой угрозы журналистике «желтая пресса» не представляет, потому что образованный читатель всегда поймет, где ему лапшу на уши навешивают, а где реальная информация. Думаю, она еще долго проживет, потому что есть запрос у общества.

– Еще один обсуждаемый аспект работы журналистов – контракты на информсопровождение, например, органов власти либо бизнес-структур – кто-то делает вывод, что «все СМИ продались», кто-то считает «миллиарды на пиар чиновников», кто-то говорит, что СМИ занимаются пропагандой вместо журналистики. Как вы видите ситуацию?

– Заказные статьи – это бич. Наверное, это явление родилось уже в наше время, когда распался СССР, когда многие СМИ остались без средств к существованию, их стали покупать олигархи, промышленные группы. Произошел перекос, когда олигарх, покупая СМИ, говорил, что я в редакционную политику, в творческую часть вмешиваться не буду. Это было лукавство. Какое-то время, может быть, вмешательства нет, но со временем оказывается, что можно писать только об этом, об этом не надо, и т.д. Это очень серьезная проблема. Это болезнь времени, надо этим переболеть.

– А если говорить о власти – ситуация такая же?

– В наше время был конкурс, о котором я упоминал, там речь шла о продвижении конкретных проектов. А если просто дают деньги со словами, что нужно хорошо писать о таком-то человеке, то это неправильно. Это вредительство и это ошибочная вещь, которая к добру не приведет – это мыльный пузырь, это дутый авторитет, это придумано, разыграно и рано или поздно этот пузырь обязательно лопнет.

– В чем грань между журналистикой и пропагандой, если заканчивать с этой темой?

– Журналистика и пропаганда и PR – это две разные вещи. Журналистика ничего общего с пропагандой не имеет. Слияния никогда не произойдет. Журналистика – это жизнеописание, а в центре его – человек с его трудностями и радостями, с горем и мыслями. Человек во всем его многообразии. Вот это журналистика, и ее не купишь. Пропаганда и PR – это совсем другое. Оно никогда не смешается, как бы кто-то не хотел. И поэтому всегда будет настоящая журналистика, где человек во главе повествования.

«Когда уезжаю, страшно хочется домой»

– Остались ли у вас нереализованные мечты?

– Человек без мечты не существует. Но это настолько интимно, что делиться не очень хочется. Мечта есть.

– Есть ли у вас любимые места, города, страны?

– Я – горожанин, свердловчанин и раньше не знал области, но благодаря Росселю, я объехал всю область, я увидел какая красота у нас здесь. Работая с ним, мне удалось посмотреть много регионов России, много стран СНГ и дальнего зарубежья. В Африке и Южной Америке я почти не был, в остальных странах почти везде. Могу назвать места, где мне нравится, но проходит две-три недели и страшно хочется домой. Прилетаешь в Кольцово, выходишь из самолета и думаешь: вот вроде там везде было хорошо, а дома лучше.

– Несколько слов о семье – о ней у вас меньше известно?

– Секретов у меня нет. Семья небольшая у меня. Моя жена – журналист, работает на ОТВ, ведет программу «Рецепт», это программа о здоровье. Дочка пока занята исключительно воспитанием двух моих замечательных внуков. Она открылась для меня в совершенно новом качестве – замечательной и удивительной мамы. Моя семья – это тот тыл, без которого я своего существования не вижу. Жена мне помогала всю жизнь. Она вырастила дочку. Порой я ее даже не видел – приходил с работы, она спала, уходил на работу, когда она еще спала. Семья для меня – это основа основ.

– Чего бы вы пожелали уральцам в завершение нашей беседы?

– Я бы пожелал всем счастья, крепкого здоровья и самое главное, чтобы мы все берегли близких, родных и любимых людей. И тогда все у нас получится.