Сидеть или не сидеть? На Южном Урале пересмотрят приговор по громкому делу полицейского Курманова

Резонансное дело бывшего челябинского полицейского Наиля Курманова, осужденного на 10,5 лет лишения свободы за злоупотребление служебными полномочиями и сбыт наркотических средств, получило очередной импульс. Процесс уже в четвертый раз перешел в апелляционную инстанцию. Жалобу направили защитники экс-оперативника, усмотревшие предвзятость в отношении своего подзащитного. О подробностях расследования и суда, закончившегося многолетним сроком заключения для сотрудника МВД – в материале УралПолит.Ru.

Приговор, отправивший Наиля Курманова за решетку, был озвучен 12 февраля текущего года в Калининском районном суде Челябинска. Бывший опер был взят под стражу и отправлен в СИЗО-1. Суровый приговор, по мнению ряда участников процесса, был обусловлен обвинением в передаче наркотика заключенному Алексею Лебедеву за написание явки с повинной. Запрещенные вещества ему якобы передал Курманов.

Сама же история началась еще летом 2015 года. Тогда в том же СИЗО-1 у троих арестантов, уже упомянутого Лебедева, а также Максима Мотыхляева и Евгения Кулакова, были обнаружены наркотики. Заключенные, как указывалось в деле, пытались спрятать их «в естественных полостях организма».

На первых допросах все трое давали противоречивые показания о происхождении запрещенных средств, однако затем их показания приобрели стройный характер. Заключенные сообщили, что наркотики им на постоянной основе якобы передают сотрудники отдела полиции «Калининский», в том числе и Наиль Курманов. За это арестанты соглашаются взять на себя «висяки», которые долгое время не могут раскрыть полицейские. В тот день наркотики им якобы также передал один из сотрудников отдела, конвоировавший зэков в следственный изолятор.

Стоит отметить, за несколько лет, прошедших с момента начала расследования, у защиты Курманова накопилось немало вопросов к стороне обвинения. По мнению адвокатов, «доводы их подзащитного рассматриваются исключительно как позиция с целью избежать ответственности за совершенные преступления». При этом оснований ставить под сомнения показания ранее неоднократно судимых и отбывающих сроки «свидетелей» не находится.

«…Оснований для оговора указанными лицами подсудимого судом не установлено. Поэтому показания данных лиц суд считает необходимым приложить в основу обвинительного приговора, поскольку они последовательны, не противоречивы, дополняют друг друга и подтверждаются другими доказательствами», – указано в приговоре Наилю Курманову.

Вместе с тем, как указывает сторона защиты, еще в июле 2019 года, в ходе рассмотрения дела судебной коллегией по уголовным делам Челябинского областного суда были повторно осмотрены видеозаписи с камер видеонаблюдения ОП «Калининский» УМВД России по Челябинску. Их сопоставили с показаниями Мотыхляева и Кулакова. Судебная коллегия тогда пришла к выводам, что показания свидетелей не подтверждаются, более того, противоречат записанным материалам. Дело из-за допущенных процессуальных нарушений было направлено на новое рассмотрение.

А двумя годами ранее, летом 2017 года прокурор Ольга Старикевич, в ходе прений в судебном заседании, отказалась от обвинения в отношении Курманова в части приобретения последним наркотического средства, позднее помещенным за потолочную плитку в его кабинете. Объективных доказательств этим действиям во время предварительного расследования добыто так и не было. К слову, кем были лица, спрятавшие наркотики в кабинете №408, озвучено так и не было. Дело было выделено в отдельное производство и в дальнейшем «спрятано под сукно».

В то же время примечательны показания заключенных против Наиля Курманова. Так, Алексей Лебедев сообщил, что полицейский завел его в кабинет, где и передал запрещенные вещества. При этом на вопрос, что это за наркотик, оперативник внятного ответа дать не смог, и поэтому им якобы пришлось пригласить другого заключенного – Кулакова. Тот снял пробу с вещества и «понял, что это героин».

«Но и здесь есть нестыковки: в своих первоначальных показаниях, 30 и 31 июля 2015 года, Лебедев сообщал, что Курманов передал ему наркотик из рук в руки, а в последующем сам же стал утверждать, что Курманов указал на холодильник, на котором был сверток, который забрал Лебедев. Что же касается пробы, которую снял Кулаков, то согласно протоколу медисследования и справке о результатах химико-токсикологического исследования (том 6 дела) в биоматериалах Кулакова наркотик обнаружен не был», – обращают внимание на обстоятельства передачи вещества защитники Курманова.

Однако проведенные генотопоскопические экспертизы показали, что на упаковке наркотика, который изъяли у Лебедева, следы Курманова отсутствуют. Зато там были выявлены биометрические материалы Кулакова. Представители защиты обращают внимание, что судом, выносившим приговор 12 февраля 2021 года, по каким-то причинам не была дана правовая оценка результатам этих экспертиз.

«Удивительным образом проигнорирован довод Наиля Курманова о том, что иные версии, кроме той, что заключенным передал наркотик именно Курманов, следствием никоим образом не рассматриваются. Наиль неоднократно заявлял в суде, что рассматривать нужно как то, что передать наркотики могли жены заключенных, которые привозили еду, так и ту версию, что кто-то же подложил «закладку» в нишу подвесного потолка в кабинет Наиля. Доступ к кабинету имеет широкий круг сотрудников», – настаивают адвокаты бывшего сотрудника МВД.

Между тем, как следует из показаний одного из свидетелей по фамилии Черепанов, отраженных в томе №19 дела, он проводил серию оперативных мероприятий, в том числе, прослушивание телефонных разговоров гражданской супруги Евгения Кулакова Романьковой. Из них, в частности, следовало, что наркотики могли находиться в сумке, которую ей передала супруга еще одного осужденного – Мотыхляева. При этом в ходе судебного заседания Романькова подтвердила, что видела свертки в принесенной ею передаче. Информацию, что свертки действительно были, подтвердил и допрошенный в качестве свидетеля оперативник Одинаев. На его вопрос, что в них находится, ему сообщили – лекарства.

По мнению стороны защиты, этот факт может служить подтверждением наличия у Евгения Кулакова прямой заинтересованности в оговоре Курманова с целью прекращения разбирательств в отношении его сожительницы Романьковой. Из показаний оперативника Иванова, кроме того, следует, что при конвоировании заключенных в медсанчасть для промывания желудка, Кулаков, Мотыхляев и Лебедев общались между собой, а оперативники это пресекали. А допрошенный в судебном заседании Мотыхляев пояснил, что ранее оговаривал Наиля Курманова по просьбе Кулакова, и что на самом деле наркотик ему дал Кулаков.

Отметим, адвокат Наиля Курманова Константин Акулич в своей апелляционной жалобе от 22 февраля (копия документа находится в распоряжении издания – прим. ред.) отдельно отмечает, что обвиняемому экс-полицейскому инкриминировали незаконный вывоз Лебедева из СИЗО. Ранее в ряде СМИ со ссылкой на неназванных представителей прокуратуры упоминалось, что сделано это было для организации интимной встречи с его знакомой. Однако сам Курманов в ходе досудебного производства заявил, что никакого умысла на вывоз Лебедева из изолятора у него не было, а сделано это было по указанию сотрудника прокуратуры Калининского района Челябинска Оксаны Шуваловой.

10 февраля прошлого года в судебном заседании этот факт подтверждал и оперативник Шафоатов. На вопрос Шуваловой о причинах вывоза Лебедева 16 июля 2015 года в отдел полиции «Калининский», он сообщил, что сделано это было именно по ее указанию. Кроме того, опер сказал, что когда Алексей Лебедев отказался от своих показаний в суде по другому делу, прокурор позвонила руководству дознания, чтобы разобрались, по каким причинам он их кардинально изменил.

В ходе судебного заседания 18 марта прошлого года защитник Курманова заявил отвод гособвинителю Шуваловой по причине того, что «она является лицом, давшим указание на работу с Лебедевым». Однако это ходатайство защиты судом было отклонено. Сам же Наиль Курманов в судебных прениях постоянно подчеркивал, что по предъявленному обвинению не признавал и не признает свою вину в полном объеме.

«Органами предварительного следствия другие версии в совершении этого преступления упорно не рассматривались и не рассматриваются. Для того, чтобы 16 июля 2015 года сбыть такой большой ассортимент наркотических веществ, мне было необходимо их где-то приобрести. Однако органы следствия забыли установить, где бы сотрудник уголовного розыска, имеющий на иждивении троих малолетних детей, проживающий с семьей в маленькой однокомнатной съемной квартире, и на какие средства мог приобрести столь большой ассортимент наркотиков. Было бы безумием, рискуя потерять семью, свободу, пенсию, жилье, замараться наркотиками, зная, какие санкции предусмотрены по этой статье. А самое главное – ради чего?» – заявил экс-оперативник в прениях.

Кроме того, Наиль Курманов отметил, что выделенные ранее в отдельные производства дела «совершенно не расследуются», а более чем за два года содержания в СИЗО его ни разу не посетили сотрудники с вопросом, откуда были взяты наркотики. Не был произведен обыск по месту его проживания с целью обнаружения имеющих отношение к расследованию документов, а также запрещенных веществ или их частиц на его одежде. Не были досмотрены его служебный и личный автомобили, не проверены средства мобильной связи и компьютер для установления круга общения и возможного канала поставки наркотиков.

В то же время оперативно-розыскные мероприятия, проведенные в отношении сотрудников ОП «Калининский» с целью изобличения в сбыте наркотических веществ, подтверждения фактов их сбыта в отделе полиции результатов так и не дали.

Собеседники издания в юридическом сообществе Южного Урала отмечают, что исходя из практики, нередко расследование уголовных дел, где переплетены интересы различных надзорных и силовых ведомств, затягивается на длительное время. При этом немалую роль играют различные «кулуарные мотивы».

«Если абстрагироваться от конкретного дела Курманова, то, конечно, существует масса примеров, когда сотрудники правоохранительных органов действительно нарушали закон, в том числе, по тяжким статьям, связанным с тем же оборотом наркотиков. И, конечно, превышение служебных полномочий также встречается. Я в этом деле не участвую, но вижу, что в нем есть «белые пятна», ранее доходила информация, что сотрудники якобы обеспечивали какие-то поблажки заключенным в виде, например, свиданий с родными или знакомыми. Насколько это правда, судить не берусь. Но по якобы поставкам наркотиков за согласие взять на себя «висяки», здесь очень много несостыковок, свидетельством чему является и неоднократный возврат дела в апелляцию», – рассуждает источник издания в юридической среде, согласившийся побеседовать на анонимных основаниях.

Юрист Евгений Абрамовских был осторожен в оценках и предпочел не касаться вопросов вины или невиновности бывшего оперативника.

«Дело будет рассмотрено в апелляции в областном суде. Нарушения, которые могли иметь место, отражены в жалобе. Разделит ли Челябинский областной суд это мнение или нет, узнаем чуть позже», – лаконично прокомментировал представитель региональной Адвокатской палаты.

По словам Константина Акулича, защита с приговором категорически не согласна и будет добиваться оправдания подзащитного.

«В нашей стране еще никого не осудили на том основании, что один человек, задержанный с наркотиками, показал на другого и сказал: он мне передал или продал. Речь идет об особо тяжком преступлении, и в соответствии с частью 1 статьи 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относительности, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. По настоящему делу, указанные правила оценки доказательств при постановлении приговора выполнены не были. Дальше слов дело не пошло», – уверен юрист.

Рассмотрение апелляционной жалобы начнется в областном суде утром 20 мая.

УралПолит.Ru продолжит следить за резонансным делом.

Автор: Александр Филиппов